Saint Nicholas Orthodox Skete
Saint Nicholas Orthodox Skete

   Румынские и Молдавские Старцы                                       ХХ века

Архимандрит Клеопа (Илие)

 

Старец Иоанникий (Морой) (1859-1944)

 

Схимонах Паисий (Олару) (1897–1990)

 

Архимандрит Клеопа (Илие) (1912-1998)

 

Старец архимандрит Иустин (Пырву) (1919 – 2013)

 

Старец Селафиил (Кипер) (1908-2005)

 

Глухой Монах Дометий (+1905)

 

 

 Старец Иоанникий (Морой)

(1859-1944)

 

Архимандрит Иоанникий (в миру Иоанн Морой) родился в 1859 году  в городе Зарнешти (округ Брашов), был женат и имел двоих детей.  Но в его душе родилось желание посвятить себя служению Господу,  он решил спросить духовного совета у старца, есть ли на то воля Божия.

 

В 1890 году тридцатилетний Иоанн отправился в Иерусалим для поклонения Гробу Господню в Иерусалим. Он посетил и пещеру праведного монаха Ксенофонта. Прозорливый старец  сказал ему: «Брат Иоанн, ты пришел сюда, чтобы увидеть святого? Никогда в жизни не должно следовать человеку, каким бы святым он ни казался. Он сегодня завладеет твоей волей, а завтра ты сойдешь с ума. Если хочешь стать монахом, читай Священное Писание и труды святых отцов и следуй их советам: так ты никогда не впадешь в прелесть. Знай, что ты станешь монахом на Святой Горе Афон, через несколько лет вернешься на родину, станешь священником и начальником общины монахов, но в конце жизни ты много пострадаешь. Если ты будешь все терпеливо переносить, с помощью Божией все будет во благо, и ты получишь награду». Предсказанию суждено было сбыться.

 В 1890 году он ушел на Афон. (Его жена поддержала его решение, позже она и  дети также примут монашеский постриг.)

             Почти десять лет подвижник прожил в румынском скиту на Святой Горе Афон, там он был пострижен в монашество с новым именем Иоанникий. По Промыслу Божиему ему предстояло вернуться на родину. Девять лет он подвизался  в Нямецком монастыре. В 1909 года иеромонах Иоанникий был назначен игуменом монастыря Сихастрия. За 35 лет по молитвам игумена Иоанникия безвестный скит стал одной из широко известных обителей в румынской земле. Братия под руководством опытного наставника достойно переносила тяжелые  испытания того времени, нужду и других трудностей. По свидетельству монахов с первого же дня настоятельства старца служение литургии стало частью повседневного молитвенного правила, вкупе с остальными семью службами по уставу Нямецкого монастыря. Старец служил Божественную литургию ежедневно с великим благоговением и любовью ко Христу. Отец Иоанникий никогда не благословлял начинать службу, пока все из братии не соберутся.

            Подвижник в течение Великого поста ничего не вкушал, пищу принимал в ограниченном количестве  в субботу и воскресенье. В будние дни он подкреплял себя лишь причащением святых и животворящих Христовых таин.

            Он был единственным священником и духовником скита в течение 20 лет.

 

Устав скита под управлением отца Иоанникия был следующий:

 

Ежедневное участие в богослужениях утрени и Божественной литургии. Отсутствующие по немощи должны были в качестве епитимии в течение двух дней поститься до вечера. Каждую пятницу совершалась исповедь всей братии.

Схимники и болящие причастие принимали раз в неделю, в субботу; остальные - раз в три недели.

Полное общежитие. Никто не дерзал иметь личного имущества. Одежда, келлия и все необходимое предоставлялось монастырем.

Трапеза в понедельник, среду и пятницу была одна - в три часа пополудни, в остальные дни дважды, согласно типикону святого Саввы Освященного. (Для больных было послабление).

Келейное правило включало чтение Псалтири, житий и творений святых отцов и семи славословий.

Все несли определенное послушание,  а когда  трудились, творили сердечную Иисусову молитву.

            В 1925 году, когда был введен новый календарь, старец Иоанникий не знал, как поступить, поэтому он затворился в келье. Он решил  молиться и поститься до тех пор, пока не получит извещение от Бога, как поступить правильно. После 20 дней он очень ослаб, тогда он причастился святых таин и принял немного пищи.

А еще через два дня он рассказал братии об  искушениях, которые он  претерпел за эти дни, и о чудесном видении, которого удостоился  после многих дней пощения: « Я увидел трех святых в святительских ризах и понял, что это были три святителя: Василий Великий, Григорий Богослов и Иоанн Златоуст. Они в один голос громко сказали: "Иоанникий, почему ты так борешься и не хочешь сотворить послушание? Разве ты не понимаешь, что послушание значительно выше жертвы? Так что будь послушен тем, кто поставлен над тобой, и не подвергай сомнению новый календарь". Преподав мне благословение, они стали возноситься и скрылись».

            После этого старец никогда не обсуждал календарный вопрос. Как-то жарким  летом пересох источник воды в монастыре, игумен объявил в церкви: «По нашим грехам Господь не дает воды для нашего колодца. Посему мы будем поститься и молиться в течение трех дней и ночей, пока Бог не даст воду».

Горячо молилась братия эти дни, на третий день колодец наполовину наполнился водой. С этого дня и далее по благословению старца никогда более не убывала вода в колодце.

            Опытный духовный наставник всех, кто собирался принять монашество, подвергал испытанию и проверке. Некоторым не разрешалось входить в монастырь, и они оставались в сторожке у главных ворот в течение трех дней и ночей в посте и молитве. Другим давались для чтения с земными поклонами каноны для воспитания смирения. Третьи посылались для сбора пожертвований на нужды обители, но при этом им запрещалось покидать пределы монастырских владений и они должны были все время повторять про себя Иисусову молитву.

Беседуя со своими учениками, старец говорил: «Братия, вот две вещи, над которыми вы будете трудиться всю свою жизнь - отсечение своей воли и блаженное рассуждение. Тот, кто не следует этим двум вещам, не может быть монахом и не может достичь добродетели. Мы должны быть делателями добра, а не беззакония».

            Отец Иоанникий предупреждал, что те, кто не прислушивается к его совету, встретятся со многими искушениями, призывал  ничего не предпринимать  без благословения. Однажды двое из братии решили молиться и поститься в келье в тайне от всех семь дней. Через неделю они пришли к старцу и сказали, что готовы исповедоваться, чтобы на следующий день причаститься. Старец спросил их, где вы были эти дни. А когда услышал, что они эти дни молились в келье, спросил: «И кто дал вам благословение на это?»

- А разве нужно благословение, чтобы молиться и поститься?

- Я не причащу вас, пока вы не оставите свою волю к непослушанию, - сказал старец.

Через два дня оба брата сильно заболели, и отец Иоанникий благословил всю братию поститься и молиться об их выздоровлении, сам совершил таинство елеосвящения над ними, после чего братья поправились.

           В другой раз послушник просил пострижения в монашество. Но старец Иоанникий, зная  о том, что он не готов  несколько раз откладывал его постриг. Однажды во время  Великого поста, он без благословения вышел за пределы монастыря, и подвергся нападению злых духов. Когда одержимый  «послушник» вернулся  в монастырь, и рассказал о случившемся, его привели к старцу, и попросили, чтобы он помолился об исцелении послушника. Отец Иоанникий прочитал молитву святителя Василия Великого и сказал:

- Отпустите его, пусть идет свободно.

- А что если снова прибежит?

- Господь, освободивший его, есть Господин и врага.

К старцу Иоанникию приходили исповедоваться и попросить духовного  совета старцы других монастырей, священники, епископы и миряне. Он всем советовал ежедневно читать Псалтирь, строго поститься, молиться. А монашествующим говорил о важности полного послушания.

Однажды пришел к нему на исповедь монах, старец сказал ему: "Ты не показываешь желания преуспеть в монашестве, потому что ты гневаешься. Ум, помраченный злобой, не способен на рассуждение и не способен следовать по пути Господню".

            Братии и своим духовным чадам он говорил: "Помните о трех важнейших борениях: иметь страх Божий, держать ум чистым и никогда не оставлять Иисусову молитву".

            Начиная с  1941 года, множество бед обрушилось на монастырь. Сначала сгорел главный монастырский храм вместе со всей утварью, потом поджигатели вернулись, избили старца и ослепили его. Старец Иоанникий рассказывал ученикам, что однажды ночью, когда он лежал в болезни на своей постели, Некая Жена вошла в келлию, подошла к нему и сказала такие теплые слова: "Не скорби, отец Иоанникий, отныне Я буду заботиться об этом святом месте". Это была Матерь Божия, Покровительница сего смиренного обиталища монахов. И действительно, с того времени все было отдано под защиту и благословение Матери Божией.

            Старец говорил братии: «Отцы, не печальтесь, что монастырь сожгли. Это произошло по нашим грехам и чтобы вернуть нам поддержку. Дорогие возлюбленные, переносите все испытания и не оставляйте этого святого места, благословленного и освященного молитвами и слезами всех, кто приходил сюда до нас. Ревностно храните здешний устав. Бесчестие падет на того, кто попытается изменить уклад жизни, принятый здесь. В 1909 году, когда я был рукоположен во священники, старый монах из Нямецкого монастыря пришел ко мне и сказал: "Запомни, отец Иоанникий, я только потому остаюсь здесь, в Сихастрии, что устав здесь сохраняется полностью, без каких-либо изменений, как в других монастырях. Этот устав, которому я научен, следующий: никто не должен иметь личного имущества, все общее; не предавайтесь плотским страстям; не разрешайте вкушать мясо здесь". Если кто-то не может жить по этому уставу, тот должен покинуть монастырь. Потому что в этом месте никогда не менялся устав с тех пор, как здесь в 1655 году поселились семеро монахов из Нямецкого монастыря».

            В конце старец добавил следующие слова: «Твердо держитесь монашеского образа жизни и всегда радейте, не пропуская ни единого дня, о молитве на Божественной литургии и семи вседневных службах. Если вы будете держаться этого порядка и стремиться к чистоте жизни, то будете иметь любовь между собой, и, будьте уверены: Матерь Божия воздвигнет это святое место из пепла и ниспошлет мир и любовь на окрестности. Итак, если вы будете подвизаться здесь как подобает монахам, в трудах, молитве и посте, место это всегда будет оставаться приютом для ищущих монашеской жизни в безмолвии. Ибо Господь любит чистые и безмолвные монастыри, а не места, где живут недостойные монахи».

            Прозорливому старцу было открыто, что его земной путь закончился, однажды ночью он известил  своего духовного сына, отца Иоиля: «В четверг я пойду к Отцу». Действительно, в четверг, 5 сентября 1944 года, старец Иоанникий предал свою душу в руки Господа.

             Архимандрит Иоанникий (Морой) считается одним из величайших румынских старцев первой половины XX века.

 

Архимандрит Клеопа (Илие), протосингел Иоиль (Георгиу)

http://www.sfaturiortodoxe.ro/orthodox/orthodox_advices_ioanichie_moroi_life.htm

http://www.pravoslavie.ru/cgi-bin/sykon/client/display.pl?sid=459&did=2090

 

Схимонах Паисий (Олару)

(1897–1990)

 

 

 

Старец Паисий Сихастрийский и Сихлский

 

             

Старец Паисий (Олару) родился 20 июня 1897 года в семье лесника Иоанна Олару и его жены Екатерины в румынской деревне Строинешти. Он был пятым ребёнком в семье, при крещении его назвали Петром. Многие уважали его отца за честность и житейскую мудрость, поэтому часто обращались к нему за советом. И детей он воспитывал в благочестии.

           Петру было суждено унаследовать от отца мудрость. Избранник Божий отличался с детства смирением и кротостью. Мальчик любил читать жития святых, очень почитал преподобного Савву Освященного.

Пётр окончил сельскую школу, во время Первой мировой войны был призван в армию, в 1921 году он демобилизовался и поступил в скит Козанчеа, который находился  неподалеку от его деревни. В двадцатипятилетнем возрасте Петр был пострижен в монахи с  именем Паисий. После пострижения пожелал стать пустынником в Карпатских горах. Однажды, когда  он молился на лугу в 500 метрах от скита Козанчеа, он услышал чудесное ангельское песнопение. Вскоре после этого чудесного события по благословению митрополита Молдавского он построил на этом месте часовню во имя святого мученика Мины, а затем и кельи при часовне.

            В течение дня он нес послушание в монастыре, а ночью удалялся в свою пустыньку. В 1933 году отец Паисий был пострижен в великую схиму, в 1943 году – рукоположен в диакона, а в 1947 году – в иерея. После священнической хиротонии его назначили игуменом  скита Козанчеа. В 1948 году отец Паисий по  благословению епископа перешёл в монастырь Сихастрия. Архимандрит Клеопа (Илие)  тогда был игуменом этой обители; он сам ездил в Яссы, чтобы ходатайствовать перед епископом об этом переводе. Отец Клеопа назначил старца Паисия исповедовать монахов и мирян, посещающих обитель.

Архимандрит Клеопа (Илие) с большой любовью вспоминал о старце: «Монахи очень любили его за то, что он всегда пекся о болящих и престарелых, проявляя к ним величайшую любовь: он посещал их кельи, приносил им еду, приводил священника, чтобы причастить их, и оставался с ними в час смерти».

В августе 1949 года отец Паисий и 30 монахов вместе с игуменом Клеопой перешли в монастырь Слатина, где отец Паисий оставался на послушании духовника братии. В этот период он провел шесть месяцев в скиту Рарау, приписанном к монастырю Слатина, а в 1953 году вернулся в монастырь Сихастрия. Старец считал годы, проведенные в обители Сихастрия, наиболее плодотворными в его жизни. С 1954 года он был духовником монастыря Сихастрия. Отец Клеопа вспоминал о нём так: «В безмолвии он возлюбил своих духовных чад великой любовью. Он мог принять их исповедь в любое время, днем и ночью, являя искреннюю заботу об их спасении. Он не был слишком суров в следовании канонам, но подходил к каждому согласно его устроению… Своим всепрощением, терпением и кротостью он приобрел многие тысячи душ, жертвуя собой ради других».

            В 1972 году старец Паисий перешел в скит Сихлу, подчиненный обители Сихастрия. 12 лет он  провел в подвиге поста и молитвы. Многие верующие, мужественно преодолевая трудности горной дороги, приходили в скит к старцу за духовной помощью. Все утешенные и согретые любовью старца.

            Приведём отрывок из воспоминаний духовного сына старца Клеопы отца К. из книги «Великий старец Клеопа, румынский чудотворец»: «Как отец Паисий, так и отец Клеопа имели молитву очень высокую, может — духовную молитву, насколько я могу смыслить в этом. Отец Паисий имел великий дар молитвы, благодаря своему смирению. Я больше никогда не видел такого смирения и благостности, как у отца Паисия. К той данности, что он произошел из чистой среды и перед ним не стояла проблема борьбы с дурным наследием родителей, он добавил и исключительные подвиги. Он был духовник, бравший на себя часть тяжести греха, полагавший душу свою ради спасения учеников. Такие духовники очень редки. Большинство из них дают наставления, ободряют, советуют тебе, что делать, а он жертвовал собой для тебя, полагал душу, чтобы привести тебя к Спасителю. Он даже говорил под конец жизни, когда очень тяжко страдал:

— Я выполняю епитимию вместо тех, кого разрешал очень легко.

Он достиг высокой степени смирения. Смирения жертвенного. Я смог лучше понять отца Паисия, когда проходил первые послушания в монастыре. Я приходил как мирянин и выполнял какую-нибудь работу, но не воздавая славу Богу, а гордясь своим делом. И в короткое время все портилось, ибо сделано было с гордостью и без молитвы. Святой апостол Иаков говорил, почему нам не удаются дела, — потому что мы говорим: «Я пойду, сделаю то-то» (см.: Иак. 4, 13), а это гордость. Надо сначала попросить помощи у Бога: «Боже, помоги мне сделать то-то, Матерь Божия, помоги мне». Сначала надо поклониться Богу, и тогда Бог благословляет и печется о нашем деле. И тогда настоятель, поняв, что у меня есть склонность к тому, чтобы гордиться, дал мне послушание более специфическое — чистить туалеты. Борол меня бес жестоко: «Как ты, крупный инженер, имеющий столько дипломов, будешь чистить туалеты?» Но я знал, что это бес, знал из «Патерика». И знал, что нужно исполнять послушание. И не сдался. Однако этот день был одним из самых прекрасных в моей жизни. И я тогда немного понял смирение отца Паисия.

Отец Паисий был очень преуспевший духовно, и люди благоговели перед ним, ибо видели его дар молитвы, силой которой исполнялись их прошения. Вспоминаю, что однажды, когда я жил возле его келии, в 4 часа утра раздался настойчивый стук в дверь отца Паисия. Батюшка едва только встал, но стук не прекращался. Он ответил все же:

— Что такое, ну, что такое?

Какая-то женщина ответила, плача:

— Умер Николай, батюшка. Помолись, чтобы он ожил!

Разумеется, батюшка не оживил Николая, а послал ученика своего сказать женщине:

— Поди и скажи ей, что он оживет, когда оживем все мы на последнем Суде!

Но поразила меня и ее вера: она бежала всю ночь, чтобы попросить батюшку оживить ее деда. И этот случай говорит о вере людей в молитву отца Паисия и в дары, данные ему от Бога, ибо они много раз видели, что его слова исполняются...

Один батюшка, мой знакомый, пришел со своей матерью к отцу Паисию лет за пять до революции. Он был еще мальчишка тогда, и отец Паисий сказал его матери:

— Заботься об этом ребенке, о том, как ты его воспитываешь, ибо он станет священником. Он будет обучаться богословию в Яссах и станет священником.

Мама его ходила по монастырям и знала о богословском образовании тех времен и сказала батюшке:

— Батюшка, но ведь нет никакого богословского факультета в Яссах. Может, в Бухаресте или Сиби́у…

— Нет-нет-нет, — ответил ей батюшка, — в Яссах!

И действительно, через несколько лет пришла революция, и затем открылся и богословский факультет в Яссах. А спустя много лет после того, как батюшка сказал эти слова, когда его святость уже преселился ко Господу, тот ребенок обучился богословию в Яссах и теперь он священник.

Велика была сила молитв отца Паисия.

Стоило отцу Паисию прочитать молитву, даже короткую, на пять-десять минут, как я на какое-то время чувствовал свое тело полегчавшим килограмм на 10–20, и это ходя горам. Дух Святый, благодать Божия облегчали даже вес тела. Я был во многих местах нашей страны и на Святой Горе, но больше никогда не испытывал ничего подобного.

Однажды я стоял в храме на Литургии, обуреваемый многими помыслами. Я был женат, но не жил с женой. Женился, когда был неверующим, а после того как открыл для себя веру и почувствовал призвание к духовной жизни, больше не мог жить в миру. Но сначала мне не было ясно, что делать: сойтись с женой, остаться целибатом, уйти в монастырь? И так я стоял в храме на службе и молился перед иконой Спасителя: «Боже, что мне делать?» В это время отец Паисий, проходя мимо меня в алтарь, на освящение Святых Даров, сказал мне, хоть и не знал меня тогда:

— Спасайся, так хочет Бог!

Я понял спустя годы, что такова воля Божия — чтобы я вступил в монашество».

            Из воспоминаний монахини Горгонии: « ...Однажды при мне какая-то пожилая женщина упомянула имя отца Паисия. И вдруг это имя нежно и сладко отозвалось во мне и наполнило радостью самые дальние уголки моей души! Я поняла, что должна обязательно поехать к нему.

В школе у меня была любимая картинка: небольшой домик с верандой в горах, из трубы поднимается дымок, вокруг домика растут цветы, а дальше к небу и солнцу вздымаются могучие ели. Эта картинка оказалась очень похожа на келью отца Паисия в горах, где я училась и утоляла духовную жажду из сладчайшего источника вечно живой любви...

Итак, 5 августа 1972 года я устремилась в монастырь Сихастрия. Больше ничто не отделяло меня от тех самых гор, что я видела на картине. Я оказалась в маленьком домике среди скал, мир вокруг был полон шуршания елей, журчания ручьев и пения птиц. Я могла погрузиться в тишину ночи в пустыне сладчайшей Сихлы, вблизи отца Паисия, даровавшего мне свое исполненное доброты сердце...

Так он готовил меня к трудному послушанию, которое оставил мне как завет...

Смиренный сердцем, словом и делом, он был юным в своей любви к тем, кто ищет Бога, неустанно зовущим их через свою веру, свою любовь и надежду в этот маленький уголок рая. Ему ничего не было нужно, лишь крошечный уголок, в котором нашлось бы место и для других. Отец был счастлив, потому что был любим своими столь разными детьми. Он так и говорил: «У меня очень разные дети». Он готов был плакать и смеяться с каждым. Он мог петь. Мог рассказывать истории. Мог молиться за тебя вслух молитвами, которые знал наизусть. Он скрывал свои аскетические труды. Никто не мог превзойти его в работоспособности...

Когда я была с ним рядом, он внимательно наблюдал за мной, ничто не скрывалось от его внимания. Он замечал, как я говорю и как я одеваюсь. Он любил благопристойность... Если же те, кого он любил, больше не приезжали к нему повидаться, он печалился и винил в этом только себя. И когда вновь видел тех, кого давно ждал, его радость не знала границ.

Истинный подвижник, он горячо любил окружающую природу, и бескрайнее небо, и лес, тихим шелестом созывающий на молитву...

            Когда старец чувствовал, что человеку необходимо готовить себя ко Святому Причащению, он всегда говорил об этом осторожно и бережно. Мог сказать, например, что надо обновить ризу души, чтобы принять Господа.

Ему нравилось, когда мы, приходя к нему, приносили с собой что-нибудь, скажем, немного постной еды или конфет, чтобы он мог потом раздать принесенное бедным. Он раздавал все, что приносили ему, и никого не пропускал. Отец Паисий считал, что все, кто приходит к нему, должны получить что-то в дар. Я всегда старалась сделать все возможное, чтобы обрадовать его. Он никогда не благодарил словами, а молча клал руки мне на голову и слегка сжимал ее, как бы пронизывая своей таинственной молитвой и радостью.

Каждый раз, когда у меня появлялась возможность побыть с отцом, он заботливо поучал меня: «Пребывай в мире. “Довлеет дневи злоба его” (Мф. 6, 34)». Думаю, он предвидел, как много мне придется вынести, живя в монастыре. Поэтому напоминал мне, что самое главное для души – это «пребывать в мире».

Не так легко хранить мир в себе, сопротивляться, чтобы не быть побежденной «злобой дня». Я познала эту мучительную внутреннюю борьбу. Отец Паисий подбадривал меня, призывая набраться решимости. Говорил, что если я люблю Бога, то должна без раздумий отдавать свое сердце тем, кто рядом, и тогда я буду сопричтена святым.

Он преподал мне невероятно трудный урок, заключавшийся в том, что научиться любить того, кто тебя не любит, можно только путем великого терпения.

Но, прозревая мое будущее, старец часто добавлял: «Не верь всему, что слышишь, не делай все, что ты можешь, не говори всего, что ты знаешь, и не отдавай все, что у тебя есть»...

По его благословению я несла и продолжаю нести послушание в монастырском лазарете. Понимая, что порой мне бывает невыносимо трудно, он говорил: «Ты должна делать все понемногу». И он был прав. Здесь в лазарете, наполненном страданием, я должна была быть немного доктором, немного рабочим, чтецом, певцом, прачкой, учительницей и даже полицейским.

Там, где много боли, много отдаешь и ощущаешь сладость и горечь от своей трудной миссии, ведь рядом с тобой человек, страдает его душа и тело, и ты должна уметь облегчить эти страдания. Слова, сказанные мне отцом Паисием, звучали так: «Неси послушание до последнего вздоха и заботься о них до последнего вздоха. Аминь»...

Так благой отец Паисий учил меня послушанию, учил меня идти прямым путем к святым вратам сострадания. А мысленно как бы добавлял: «О, моя дорогая, как нелегко идти к этим вратам».

За те 27 лет, что я провела рядом с ним, отец Паисий научил меня, как сохранять душевное и телесное равновесие... Советовал пить горячий чай вечером, не есть острую пищу и не пить красного вина, чтобы чувства не возбуждались. Он никогда не советовал полностью воздерживаться от пищи во время поста, чтобы, даже исполнившись ревности к Богу, не повредить себе. С другой стороны, не приветствовал обильную трапезу: «Лучше есть понемногу девять раз в день, чем много один раз в день».

У отца Паисия было много духовных чад. Некоторые из них остались в монастыре, другие же ушли в мир и создали семьи. Отец равно ценил оба пути. Он                                                                                                                                                                                                                                                                             мог сказать каждому то, что говорил мне: «Ты вошла в лес и перед тобой две дороги. Какую из них ты изберешь, чтобы попасть туда, куда хочешь?»

Для каждого существует свой путь, но, чтобы выбрать лучший, обязательно нужен наставник, подобный старцу Паисию, обладающий беспредельно любящим сердцем и знанием человеческой души.

В холле лазарета я повесила фотографию отца Паисия. Часто я останавливаюсь перед ней и прошу благословения на то, чтобы дальше нести трудное, но дорогое наследство, которое он мне оставил. Во мне живет надежда, что однажды я встречусь с ним в том маленьком уголке рая, о котором он молился для всех, приходивших к нему.

...Мне выпало счастье видеть его за три дня до того, как он покинул нас. Он был слаб. Я помогла ему сесть, и он тихо и ласково дал мне свой последний наказ: «Исполняй послушание с любовью, исповедуйся и причащайся вместе со старшими монахинями, и да увидим друг друга во вратах рая».

После его кончины я езжу на его могилку, на кладбище монастыря Сихастрия, как минимум, раз в год и всегда прошу его помощи в несении трудного креста моего послушания».

             В 1985 году из-за болезни старец Паисий был вынужден вернуться в монастырь, где ему могли обеспечить надлежащий уход. С сентября 1986 года болезнь приковала  подвижника к постели. Немощный лишь физически, но духовно крепкий старец находил в себе силы вплоть до своей кончины принимать и благословлять приходящих.

Подвижник стяжал благодать Святого Духа, и эта благодать привлекала тысячи верующих людей, которые в годы безверия, когда у власти в Румынии были коммунисты,  искали у него совета и утешения. Примечательно, что  среди тех, кто приходил к старцу, были и выдающиеся духовники.

            18 октября 1990 года в возрасте 93 лет отец Паисий отошёл ко Господу.

20 октября он был погребен на кладбище обители Сихастрия.

 

Духовные советы и высказывания старца Паисия

 

«Держись и возлюби средний путь, он царский».

«Куда бы ты ни шла, старайся, чтобы за тобой тянулся шлейф доброты»

«Вот помыслы приходят, пусть также и уходят».

«..Наше сердце как будто состоит из трех сердец: одно принадлежит Богу, второе – это сердце матери, и оно принадлежит ближнему, а третье – это сердце-судья, которое следит за нами и вопрошает, как мы распоряжаемся остальными сердцами».

 

 

По материалу, опубликованному на сайте Церковные вести и Православие.ру.

http://www.golos-sovesti.ru/39264.htm

Журнал “The Orthodox Word”. 2010. № 272. Pp 105—107.

Монахиня Горгония.  Маленький уголок рая Воспоминания о старце Паисии (Олару). Перевод с английского ВасилияТомачинского

Журнал «Orthodox Word» #272, May-June 2010, Vol. 46, No. 3

http://www.pravoslavie.ru/orthodoxchurches/61840.htm

 

 

 Архимандрит Клеопа (Илие)

(1912-1998) 

 

 

 

          Архимандрит Клеопа (Илие) родился 10 апреля 1912 года в селении Сулица (Сулица – копье) уезда Батошань, в семье православных крестьян Александра и Анны, при крещении получил имя Константин. (Он был девятым из десяти детей.) Александр и Анна были людьми благочестивыми, сумели привить любовь Богу и ближним своим детям. Анна отличалась добросердечием, её милосердие не знало границ, она раздавала все, что имела нуждающимся, случалось, что муж даже бранил её за это.

          Отец Клеопа рассказывал: ««Нас было десять детей, и пятеро из нас (четыре брата и сестра) стали монахами. Самый младший брат, Михай, жил в монастыре Дурэу. Сестра моя Екатерина поступила в монастырь, когда ей было всего 11 лет, а я и двое старших братьев, Георгий и Василий, пришли в Сихастрию. К 1935 году почти все мои братья и сестры умерли, будучи еще в молодых годах. Потом умер и папа, Александр. Оставались в живых я, в монастыре Сихастрия, и мама, в родном селе Сулица уезда Батошань. В 1946 году я привел маму в Сихастрию, постриг её в монашество и отвел в монастырь Агапия Ветхая, где она прожила до 1968 года и отошла ко Господу в возрасте 92-х лет». (Старец Паисий (Олару) из скита Козанча, духовно окормлял всю семью)

            В младенчестве Константин заболел. Когда младенец перестал брать грудь, Анна взяла его и пошла в скит Козанча, который находился  в нескольких километрах от их дома. Старец Клеопа позже рассказывал об этом случае так: «Когда мама пришла в Козанчу, то встретила одного иеромонаха, которого звали Конон Гаврилеску, и спросила его:

- Что мне делать, отче? Посмотри, дитя мое умирает. Ничего не хочет есть  и даже грудь не берет. Посмотри, какой он слабенький!

- Посвяти его Матери Божьей, и он не умрет!

- Как же его посвятить?

-Возьми полотенце и свечу и приходи в церковь к иконе Богородицы.

Тогда мама раздобыла полотенце и свечу и вошла со мной в церковь. Отец Конон стоял перед иконой Матери Божьей. Он сказал маме:

- Стань на колени и повторяй за мной: «Матерь Божия, я посвящаю Тебе это дитя мое».

Мама рассказывала мне, что, как только она произнесла эти слова, я сразу стал искать губами её грудь.

Еще отец Конон... сказал тогда такие слова: « Этот ребенок будет жить очень долго»».

            Константин с малых лет был наделен от Бога даром слова и блестящей  памятью, любил читать.  В многодетной семье дети рано начинали помогать родителям, трудился  и Константин, он пас вместе со старшими братьями отцовских овец в окрестностях Сихастрия. Весной 1929 года трое братьев ушли в монастырь Сихастрия, который находился в те годы под духовным руководством архимандрита Иоанникия (Морой).  После окончания сельской  начальной школы по примеру братьев и сестры  решил уйти в монастырь Сихастрия и Константин.      Из воспоминаний старца Клеопы: «Брат мой, отец Герасим, писал нам иногда письма и учил нас, как проводить богоугодную жизнь. Среди прочего он говорил нам, что если мы ходим уйти в монастырь, то нужно привыкать еще дома не есть мяса, потому что монаху нельзя есть мясо ни на Пасху, ни на Рождество, никогда; чтобы вставали в полночь и творили молитву два-три часа, как в монастыре. Вначале мы не сказали этого родителям, чтобы они ненароком не запретили нам... Вместе с братом Василием мы вставали ночью и шли в комнату, где у нас была и чудотворная икона, которая однажды заплакала, когда брат Георгий однажды начал было плясать, и там мы молились и читали жития святых.

Но диавол пытался воспрепятствовать мне, ибо сестра моя уговаривала меня не уходить в монастырь, потому что там тяжело, но остаться в миру, поскольку  у меня есть дар слова... Потому я больше не хотел вставать ночью и идти на молитву. Но как-то раз ночью случилось следующее.

Мы с Василием спали в одной комнате. Проснувшись, он разбудил меня и пошел в молельную комнату, оставив дверь открытой. В комнате моей горела лампадка. Ибо тогда не было электрического света, как сейчас, с выключателями. А мама как раз вышла на улицу, пошла на колодец за водой и, увидев, что дверь наша открыта, вернулась посмотреть почему. Глянув на мою кровать, она увидела огромную чудовищную собаку, всю черную, которая сидела на мне и лизала меня по щеке, чтобы сон мой был слаще. Она перепугалась и закричала так сильно, что я проснулся и увидел хвост чудовища, когда оно уходило через дверь.

В этот миг я и решил: все, ухожу в монастырь... Мы уходили в монастырь с котомками на спине, в них были жития святых, Псалтырь, Часослов, Священное Писание, часы и две иконы, одна из них – Та Самая Матерь Божия, Которая заплакала. Ничего больше мы не взяли из дому. Папа и мама провожали нас до места, называемого овраг Будэй.

Брат мой Василий, еще перед тем, как нам выйти из дому сказал мне:

- Брат, давай не будем говорить им, что уходим в Сихастрию, скажем, что идем в Козанчу, а то иначе они не отпустят нас. И еще скажем, что по субботам мы сможем приходить домой, и они смогут нас навещать. А то видишь, расставание у нас получается самое тяжелое. И когда я запою: «Господь просвещение мое и Спаситель мой», ты больше не оборачивайся назад.

Когда мы вышли в поле, брат Василий начал убеждать родителей, чтобы они отдали нам багаж и возвращались домой, потому что мы знаем дорогу в Козанчу, а они, как родители, все говорили, что еще немножечко пройдут с нами. Я, как ребенок,…а брат Василий был решительный. Дойдя до оврага Будэй, он взял котомки у папы, поцеловал руки родителей и запел: «Господь просвещение мое и Спаситель мой». Поцеловал и я им руки и пошел за ним.

Когда мы поднялись на холм, я обернулся назад и увидел, что мама сидит на земле и плачет, глядя вслед нам. Тогда я сказал Василию:

- Брат Василий, маме плохо, она упала на землю!

- Ну, брат, я же говорил тебе не оборачиваться назад! Разве ты не знаешь, что стало с женой Лотовой, когда она оглянулась? – решительно ответил мне брат.

Таким было расставание с родителями.

В ту ночь мы остановились в Козанче у отца Паисия. Оттуда пешком пошли в Сучаву, поклонились мощам святого Иоанна Нового и затем также пешком пришли в монастырь Сихастрия».

            В 1936 году, после семилетнего испытания, молодой послушник Константин Илие был пострижен в монашество с именем Клеопа. В течение нескольких лет его духовным наставником в монастыре был отец Галактион.

Несколько лет по послушанию отец Клеопа пас овец карпатских горах. Отец Клеопа  так вспоминал об этом послушании: «В те годы, когда я, вместе со своими братьями, был пастухом скитских овец, я испытывал великую духовную радость. Загон для скота, овцы… Я жил среди природы, в горах, в тишине и безмолвии. Это была моя монашеская и богословская школа.

Тогда я читал догматику преподобного Иоанна Дамаскина, его “Точное изложение православной веры”… Какое прекрасное было время! Когда становилось тепло, мы выводили годовалых ягнят и баранов на девственные луга, покрытые зеленой травой и окруженные кустарником. Они там не могли разбрестись. Я говорил им “Стойте!” и садился читать.

             Когда я читал о Святой Троице, различиях между человеком, ангелами и Богом, о свойствах Святой Троицы или когда я читал о рае или аде – догматах, о которых пишет Иоанн Дамаскин, – я забывал о еде. У нас была хибарка, в которой можно было укрыться. Кто-нибудь из скита каждый день приносил мне пищу. Возвращаясь в хибарку к вечеру, я спрашивал самого себя: ел ли я что-нибудь сегодня? За чтением день проходил как один час. Я много читал. Читал Макария Великого, Макария Александрийского, жития святых…Эти книги были в моей котомке, с которой я пришел в монастырь.

            Я брал книги и в библиотеках монастырей Нямц и Секу, уносил их в горы. Прочитав свое молитвенное правило, я доставал книги святых отцов и, сидя рядом с овцами, мог до вечера читать. Я как будто видел святого Антония, святых Макария Великого и Иоанна Златоуста, других; они будто говорили со мною. Я мог видеть святого Антония Великого – с большой белой бородой, окруженного сиянием, и все, что он мне говорил, запечатлевалось в моем уме, как будто кто писал пальцем по воску. Все, что я прочитал тогда, я никогда не забуду».

           За эти годы отец Клеопа прочел много книг по богословию, труды великих отцов Церкви, Часослов и Псалтирь. Отец Клеопа любил читать жития святых, изречения пустынных отцов, «Лествицу» святого Иоанна Лествичника, аскетические труды преподобных Исаака и Ефрема Сирина, Максима Исповедника, Симеона Нового Богослова, святителя Григория Паламы и других.

Никто из братии даже не догадывался, на какую ступень духовной лестницы поднялся подвижник за эти годы. Позже все будут удивляться его красноречию. Благодаря блестящей памяти он будет свободно цитировать Священное писание и высказывания святых отцов, в нужный момент приводить  поучительные истории.

Господь откроет Свою волю прозорливому старцу игумену Иоанникию, и незадолго до смерти он скажет, что его место должен занять монах Клеопа.  В 1942 году отец Клеопа начнёт фактически управлять монастырем Сихастрия, так как престарелый игумен Иоанникий (Морой) был уже тяжело болен.

В январе 1945 года отец Клеопа был рукоположен в диакона, затем в священника и наречен игуменом Сихастрии. За четыре года новый настоятель собрал вокруг себя 80 человек братии, построил внутри монастырской ограды новые монашеские кельи, воздвиг зимнюю церковь, восстановил в монастыре некогда бывшее общежитие, устроив его в соответствии с традиционным исихастским уставом монашеской жизни, воспитал духовных пастырей и совершил несколько миссионерских поездок по стране.

          В 1947 году советские войска заняли Румынию. Король Михай отрекся от престола, к власти пришли коммунисты. По всей стране закрывали монастыри,   многие церковные иерархи, священники, были арестованы, подвергнуты пыткам, преданы мучительной смерти...

            Обитель Сихастрия располагалась глубоко в горах, поэтому её не закрыли. Отцу Клеопе тогда было всего 36 лет, но для коммунистов он представлял большую угрозу, так как, несмотря на его возраст, считался его одним из духовных старцев  в Румынии, поэтому его хотели арестовать.

             В мае 1948 года на праздник святых Константина и Елены отец Клеопа, обращаясь к пастве с проповедью, сказал: «Да дарует нам Господь, чтобы наши собственные правители стали подобными святым царю и царице, чтобы Церковь могла воспоминать их в веках». На следующий день полиция арестовала отца Клеопу. Он был брошен в тюрьму. В камере на холодном полу он провел пять дней, без еды и воды. Когда отца Клеопу выпустили из тюрьмы, он долгое время скрывался  в горах, в хижине. Здесь старец молился день и ночь, в это время старец сподобился посещения благодати Божией. Позднее старец рассказывал своим духовным чадам, что когда  он строил свою келью, птицы прилетали и садились ему на голову. Литургию поначалу он служил прямо на пне перед своей хибаркой. Когда однажды он причащался святых таин, птицы, слетевшиеся к нему, расселись особым образом, так, как раньше он никогда не видел. Присмотревшись, старец заметил, что у каждой на голове был знак креста.

В другой раз старец, готовясь к литургии, прочитал все молитвы, расстелил антиминс на пне и произнес возглас: «Благословенно царство Отца и Сына и Святого Духа ныне и присно и во веки веков». Тут же опять собрались птицы и, рассевшись по веткам деревьев, завели удивительные по красоте трели. Отец Клеопа спросил самого себя: «Что это может быть?». И тут раздался тихий голос: «Это твои певчие на клиросе». Были и другие знамения, укреплявшие старца в годы его скитаний.

              Летом 1949 года отец Клеопа перебрался в монастырь Слатина, где жило 30 монахов, искусных в добродетели и стремившихся к обновлению духовной жизни. О его проповедях, личных советах и духовном окормлении, сострадании и любви к людям говорили по всей стране. Он стал одним из самых чтимых и уважаемых настоятелей монастырей в Румынии и духовным отцом с непререкаемым авторитетом. Все находили в отце Клеопе истинного духовного отца. Он всегда был готов дать каждому от своих духовных даров, преподать совет или утешение, ведя ко Христу мягко и вместе с тем властно.

В это время митрополит Молдавский благословил отца Клеопу окормлять все монастыри региона: Путну, Молдовицу, Риску, Сихастрию и скиты Сихла и Рареау.

В 1952 году отец Клеопа был во второй раз на короткое время арестован тайной полицией. После освобождения он какое-то время с одним братом скитался в горах Молдавии. Здесь, в горах, старец продолжил свою брань с демонами, жил бок о бок с дикими зверями, день и ночь молился, исповедовался и причащался вместе со своим сотаинником.

В 1953 году отец Клеопа отказался от игуменства. В 1956 году (после того как помог реорганизовать монашескую жизнь в монастыре Путна и скитах Рареау и Гайе) старец вернулся на место своего первого покаяния – в монастырь Сихастрия. Здесь отец Клеопа продолжил свое духовное делание, пребывая в молитве, чтении святых отцов, руководствуя множеством учеников.

В 1956 году вновь начались коммунистические гонения на Церковь. Это время, с 1956 по 1964 годы, было для румынских монастырей самым тяжелым. В 1959 году вышло постановление правительства, предписывающее всем монахам в возрасте до 55 лет и всем монахиням в возрасте до 50 лет покинуть монастыри. Весной 1960 года полиция выдворила из монастырей более 4 000 монашествующих. Отец Клеопа был вынужден уйти в горы Молдавии, где он проводил по двенадцать часов в день в молитве. В это время он написал свои известные руководства к духовной жизни для священников и мирян.

Летом 1964 года коммунистические гонения стихли, отец Клеопа, к радости всех монахов Сихастрия, возвратился из пустыни и безмолвия в родную обитель. В несколько дней монастырь наполнился паломниками, искавшими его духовного совета и наставления.

Большое значение придавал старец и исповеданию грехов, убеждая верных исповедаться хотя бы четыре раза в год. Он учил: «Брат, если видишь, что твой отец или твоя мать больны, не зови сначала доктора; первым позови священника, потому что доктор не может прибавить к нашей жизни ни минуты! Все зависит от Бога».

Старец советовал вместе с утренними молитвами читать акафист Божией Матери, а вечером молебный канон Богоматери при зажженной лампаде. В течение дня молиться Иисусовой молитвой сколько возможно. Старец много молился о Церкви, о верных, о впадших в смертные грехи, о обуреваемых скорбями, о тех, у кого произошла трагедия. Молитвы старца приносили чудесные плоды: больные исцелялись, недужные возвращались из больниц домой после освидетельствованного врачами неожиданного улучшения здоровья по милости Божией и по молитвам старца.

Отец Клеопа старался наставлять паству проявлять милость к бедным, творить милостыню. Он говорил: «Не отвергай никого, не сотворив милость. Если у тебя нет денег – подай картофель, хлеб, платок, дай хотя бы остатки от обеда. Если дашь нечто, то в следующий раз тебе не будет трудно дать ближнему немного больше, и так твоя милостыня взойдет к Богу, словно молния. Почему? Две великие добродетели связаны: милостыня и смирение».

И первое, о чем он просил семейных христиан, – это рождение и воспитание детей. Следуя святым церковным канонам, отец Клеопа совершенно отвергал аборты и убийство эмбриона считал одним из самых страшных грехов.

В 1965 году, по просьбам учеников и по благословению иерархии, отец Клеопа стал писать проповеди, поучения и душеполезные послания для монашествующих и мирян. Он хорошо знал общинную жизнь Румынии, духовные болезни клириков.

            Из воспоминаний иеромонаха С.: « Этот отец был столь чист, что, хоть и провел долгое время на скотном дворе, одежды его никогда не пахли навозом.

Часто отец Клеопа говорил в проповеди на общей трапезе:

— Отцы и братия, есть одна редкая птица, которую очень трудно поймать и которая называется любовью. Имейте любовь между собою, ибо без нее мы напрасно пребываем в пустыне.

При монашеском постриге он сказал мне:

— Правило монаха — триста земных поклонов в день, а вы кладите сколько сможете и восполняйте недостающее смирением.

Он любил славословить Бога на лоне природы. Много раз я видел, как он останавливается в горах, любуясь природой и отбивая великие поклоны до земли с большим, каноническим крестным знамением, а затем садится на землю и молится молитвой «Господи Иисусе». Он был всегда с четками в руке и передвигал узелки и тогда, когда говорил с кем-нибудь, — доказательство того, что он молился непрестанно и не считал это поводом к тщеславию, как говорят сегодня некоторые, но обязанностью или заповедью, данной нам при постриге, — молиться непрестанно. Таким образом, Батюшка говорил, чтобы мы молились и устами, и умом, как можем, только чтобы молились непрестанно. Иногда ему нравилось быть в лесу с кем-нибудь, чтобы можно было пропеть славословие или другое какое духовное песнопение».

            Из воспоминаний духовного сына старца Клеопы, отца К.П.: «В первый раз я пришел к отцу Клеопе в начале 1980-х годов, после того как прочитал «Добротолюбие» и стал искать отцов, живущих по написанному в нем. Читал и книгу Высокопреосвященного Антония Плэмэдялы «Традиции и свобода в православной духовности» и искал духовно преуспевших отцов, которые могли бы посвятить меня в свой опыт или хотя бы ответить на вопросы, волновавшие меня. Потом один верующий сказал мне, что отец Клеопа прозорлив и может дать ответ мои вопросы и терзания. Я был тогда начинающим, хотел молиться сердечной молитвой и мучился над тем, чтобы ввести ум в сердце, но не мог. А отец Клеопа был очень сокровенным и смиренным, но он читал мысли. Когда я пришел к нему, он говорил с другими, а у меня мысли клокотали в голове, и тогда он обратился ко мне, но как бы говоря кому-то другому и глядя в другую сторону...:

— Посмотри, сердце человека — как губка, если ты будешь наполнять его уксусом, то оно насытится уксусом и уже не сможет впитать миро. Потому нужно хорошо отжать уксус, чтобы стало впитываться миро.

И тогда я понял, что нужно сначала очистить свое сердце через исповедь, послушание, через Святое Причастие, пост, молитву и все другое и что сердечная молитва бывает по мере этой чистоты. И еще он говорил прямо так, шутя, будто бы для других:

— Ну что это такое? Приходят некоторые, переполненные грехов, и хотят за полчаса ввести ум в сердце. Так не бывает.

Отец Клеопа был старец очень высокой духовности. Он совершал и чудеса. Я видел и его чудеса. Мне говорил один пустынник, которого я знал, что если у нас есть вера, то Бог через отца Клеопу и отца Паисия совершает чудеса, как делал это через древних святых. И я видел, как он изгнал диавола из одной женщины. Мы сидели тогда вокруг него на стульях в его келии, и он говорил с кем-то, как вдруг протянул руку в сторону одной женщины, которую терзал диавол, и я слышал, как диавол крикнул, выходя из нее.

Имея великие дарования от Бога, отец Клеопа умел, однако, тщательно скрывать их».

            Отец Клеопа написал множество апологетических работ в защиту православной веры и против ложных учений. Одна из наиболее значимых его работ – «Беседы о видениях и снах». В книгу «Поучения на праздники», изданную в 1976 году  вошли 33 проповеди подвижника.  В 1981 году вышла книга под названием «О православной вере». В ней  рассматриваются различные антидогматические и антиправославные учения, к которым были склонны как неправославные, так и заблудшие по простоте верные. В книгу  «Поучения монахам» вошли 48 проповедей. Большим спросом пользуется книга старца  «Поучения для мирян».

             По свидетельству современников отец Клеопа, последние годы одну треть суток читал святых отцов и писал, вторую в третью часть суток всего себя отдавал ученикам и паломникам, приходившим к нему из ближних и дальних мест на исповедь и за наставлением. Остальное время старался уединиться для молитвы и краткого отдыха. Бывали дни когда  старец утром оставлял свою келью, располагавшуюся в пяти минутах ходьбы от монастыря и уходил в дальнюю -  в двадцати минутах ходьбы на север. Там, пребывая целый день в одиночестве, он старался как можно подробнее описать свой духовный опыт, чтобы передать его другим, а во второй половине дня возвращался в монастырь – исповедовать монахов и принимать паломников.

Старец знал наизусть множество молитв, акафист Иисусу Сладчайшему, акафист Пресвятой Богородице, покаянный канон и канон молебный к Божией Матери, которые читал ежедневно. К этому он прибавлял от 300 до 400 поясных и земных поклонов.

Отец Клеопа молился по ночам. Он спал два часа до утрени и два часа после службы, после чего совершал свое дневное молитвенное правило в течение трех часов. В годы скитаний он прожил отшельником более десяти лет, посвящая время сердечной молитве.

Ученикам о своем опыте внутреннего делания отец Клеопа говорил так, как будто это был опыт другого подвижника: «Некогда я встретил в лесу монаха, терпевшего голод, жажду, холод и наготу, и он рассказал мне вот что. Однажды он ночевал в доме одного благочестивого христианина. Была суббота. Он читал свое вечернее молитвенное правило, молясь перед иконой Божией Матери. А в доме по соседству играла музыка: там справляли свадьбу. И пустынник задумался о словах Иоанна Лествичника: “Боголюбивые души, когда слышат пение мирских или духовных песен, исполняются чистейшего утешения, любви Божественной и слез”. Слушая свадебное пение, он сказал сам себе: “Если эти люди могут так прекрасно петь, то, как же поют ангелы небесные, воздавая хвалу Божией Матери?” И тут его ум опустился в сердце, и он стоял на молитве в течение двух часов, ощущая великую сладость и теплоту. Слезы текли непрестанно, сердце было объято пламенем, и он чувствовал, как Христос беседует с его душой. Такое благоухание Святого Духа объяло его, и он ощущал такую духовную теплоту, что сказал сам себе: “О Господи, я хочу умереть в это мгновенье!”

Через два часа его ум вышел из сердца и оставался в этой светлой печали, в этой радости, в утешении и невыразимой духовной теплоте в течение месяца. Небеса в его сердце не могли сравниться ни с чем в этом мире, так как потоки слез, истекавшие во время той молитвы, имели источником Святой Дух и омывали всякое несовершенство, всякий греховный образ, и душа оставалась чистой».

             Отец Клеопа говорил о сердечной молитве: «Когда ум спускается в сердце, сердце открывается, а потом закрывается; именно тогда сердце соединяется с Иисусом и Иисус соединяется с сердцем. В этот момент Жених Христос встречает невесту, то есть нашу душу».

            Из воспоминаний духовного сына старца Клеопы отца К.П.: Отец Клеопа был столь велик и потому, что наставником своим имел отца Паисия...  Я много раз видел, что благословение отца Клеопы действенно, с его помощью мне удалось совершить много таких дел, которые, сколько я ни старался, раньше мне никак не удавались. Я видел и на других, что тогда, когда они получали благословение Батюшки на какое-нибудь дело, оно у них получалось, а если дерзали сделать что-нибудь вопреки совету Батюшки, то заканчивали очень плохо. Слова его были богодухновенны, это были слова, шедшие от Бога.

Однажды отец Клеопа приехал к нам в монастырь. А в то время у нас в братстве были искушения. Некоторые критиковали настоятеля. А отец Клеопа сразу понял, в чем дело, и сказал, показывая нам на вершину ближней горы:

— Вы видите вон ту ель? — и показал на одну ель, стоящую особняком. — В нее ударяют все ветры, чтобы сломать ее, чтобы свалить. Так и настоятель. По нему бьют все искушения, и вы должны молиться, помогать ему, а не отягощать и критиковать.

Отец Клеопа был человек чистый, выросший в чистой среде. Самые великие монахи, бывшие у нас, происходили из крестьян. Отец Клеопа, отец Паисий, Патриарх Феоктист, святой Иоанн Иаков, отец Дионисий Игнат были родом из крестьянских семей. Чистые люди, полагавшие начало на чистом основании, имевшие, затем, сильное рвение, здоровое тело и здоровый ум. У всех у них была хорошая память, даже в возрасте 90 лет и старше. Они были люди чистые.

Отец Клеопа читал Псалтирь дома с братьями. Кто так еще читает теперь?

Отец Клеопа говорил мне:

— Отче, если я читаю книгу, то она у меня отпечатывается в уме, как печать на воске. Я знаю ее и через пятьдесят лет в точности.

Стало быть, это был дар Божий, но была и чистота его ума. Если ум не чист, то воск грязен, и на нем не видно ничего.

Был я однажды у Батюшки, и приехал из Франции автобус с богословами, которые защищали докторские степени и не понимали каких-то проблем. Отец Клеопа отвечал им так:

— Возьми Библию и открой на странице 638, третья строка сверху, — и цитировал им в точности текст.

В другой раз я был с одним преподавателем, учившимся в свое время у Йорги, о котором известно, что он тоже имел феноменальную память. Я спросил тогда отца Клеопу о некоторых моих недоумениях, касающихся вопросов догматики, и Батюшка в двух-трех фразах вывел именно то, что мне было нужно. А преподаватель, бывший со мной и наблюдавший за отцом Клеопой, сказал мне потом:

— Отче, я был студентом у Йорги, а у отца Клеопы, вижу, кроме этой чрезвычайной силы памяти есть и необыкновенная сила синтетического мышления. В нескольких словах он синтезирует именно то, что тебе нужно.(* Никола́е Йо́рга (1871-1940) — румынский историк, литературный критик, писатель, академик Румынской академии и политик.)

Это тоже великий дар, потому что можно цитировать книги и по семь часов кряду, но так, что никто ничего не поймет.

Кроме этой необыкновенной памяти и дара синтетического мышления, отец Клеопа столь велик и потому, что он живет в своих книгах. Еще при жизни некоторые из учеников говорили ему:

— Отец Клеопа, мы не можем часто приезжать к вашей святости, но, когда читаем ваши книги, вы с нами.

Читая его книги, мы пребываем в общении с ним, и он действует с небес — помогает нам и просвещает ум. Следовательно, все, о чем мы читаем у отца Клеопы и затем совершаем это на деле, вводит нас в общение с ним, и таким образом Батюшка придает нам сил. И отец Клеопа, когда был жив, никогда не говорил, что он сказал что-то, но приводил слова святого Василия, святого Григория, отца Иоанникия (Мороя). На епитимиях поступал так же. Он говорил:

— Делайте то, что сказал святой Василий: если будете делать то, что сказал он, то святой Василий будет помогать вам и на Суде, и здесь, на земле. Поэтому выполняйте епитимию, какую назначил он, чтобы вам простился грех!

Таким образом, и он пребывал в общении с теми, кто был до него, со спасенными, блаженствующими на небесах».

            Последние 20 лет жизни старец провел в сугубой молитве – по четырнадцать – пятнадцать часов в день. Бывало, что старец не хотел ни с кем разговаривать, даже со своим келейником. С четырех часов до восьми старец вычитывал свое молитвенное правило, включавшее покаянный канон, каноны Божией Матери, молебный, малое повечерие и другие службы. Ночью он удалялся на веранду, где пребывал один в молитве. В благоговении размышлял он и обо всем творении Божием.

Скорби и лишения, которые испытал старец в коммунистических застенках, и в те годы, которые приходилось скрываться в горах, не прошли даром. Когда он достиг семидесяти лет, то стал быстро уставать.  С 1985 года старец страдал от двойной грыжи, камней в почках, онемения правой руки, кисты и других болезней. Все эти недуги держали старца готовым к приходу последнего часа, всегда собранным, в непрестанной молитве и помышлении о Христе.

В последние месяцы жизни он часто повторял: «Скоро я пойду к моим братьям!» и «Я пойду ко Христу! Молитесь обо мне, грешном».

         Вечером, накануне своего отшествия в жизнь вечную, старец стал читать утреннее правило. Ученик заметил ему: «Старче, сейчас вечер, эти молитвы мы будем читать завтра утром!», на что старец отвечал: «Я читаю их сегодня, потому что завтра я пойду к моим братьям». 2 декабря 1998 года около 2 часов 20 минут по полуночи отец Клеопа отошел ко Господу.

             Тысячи православных людей приехали проводить в последний путь любимого наставника, все прощались со старцем со слезами на глазах.

                Из воспоминаний  отца К.П.: «После того как отец Клеопа переселился в жизнь вечную, духовником моим стал батюшка, не видевший его лично, кроме одного только раза, из чего он не смог составить себе реального впечатления об отце Клеопе. Итак, этот духовник, хотя он был тоже велик — среди прочих духовных чад к нему приходили на исповедь и два епископа, — все же не верил в то, что отец Клеопа святой. Я высказал ему свое мнение и утверждал, что он свят, потому что я знал Батюшку и жил с ним. Но не смог убедить его. Однако когда я снова пришел к нему спустя месяц, он сказал мне:

— Знай, что отец Клеопа святой.

— Но как же вы изменили свое мнение? — спросил я его.

— Была у меня одна проблема, и я помолился: «Отец Клеопа, если ты достиг Царства Небесного, сделай, чтобы исполнилась моя просьба». И она исполнилась.

И сказал мне, что просьба его была очень нелегкой.

Много раз я бывал на Святой Горе, где отец Клеопа был в 1977 году и произнес несколько проповедей. В Греции опубликовано много его книг, что там случается довольно редко с сочинениями иностранных отцов Православия, потому что они довольствуются святыми отцами и не очень принимают что-либо извне.

Я был поражен тем, что афонские отцы, которым сейчас по 50–60 лет, еще помнят те пару часов, когда перед ними говорил отец Клеопа. И вправду, Батюшка, когда он был в силе, гремел, он был апостолом грома, ибо обладал и силой, и благодатию Божией, и это запечатлевалось в памяти на годы. И вот там, на Афоне, где духовный мед, где вершина Православия, они вспоминали слова отца Клеопы о молитве уже тридцать лет подряд, хотя у них есть тысячелетняя традиция и очень великие святые, а они вспоминали его. А один старый духовник из Григориата спросил меня, почему не причисляют к лику святых отца Клеопу и отца Паисия, ведь они святые. Это великое дело, когда на Святой Горе, где подвизаются люди, преуспевшие духовно, говорят, что отец Клеопа святой».

 

Приведём несколько свидетельств о чудесных исцелениях по молитвам подвижника:

                У одной госпожи из Греции, жених которой был врачом, были сильные боли в желудке, и, несмотря на все используемые средства, они не прекращались. Услышав об отце Клеопе, она позвонила в монастырь и попросила, чтобы кто-нибудь сходил к отцу Клеопе, рассказал ему о ней и спросил, что ей делать.

Старец передал ей, чтобы ее особоровали священным елеем три священника и чтобы она читала акафист Матери Божией.

Позже женщина рассказала, что как только ее особоровали священным елеем три священника, вся боль прошла, после этого  ничего у нее не болит.

         Однажды к старцу пришла тридцатилетняя женщина, которая пожаловалась на головокружения и очень сильные головные боли. Она долго лечилась у врачей, но  не чувствовала никакого улучшения. После того как она рассказала, зачем приехала из Греции, Батюшка велел ей стать на колени, прочитал над ней молитву, благословил ее голову. По молитвам подвижника женщина выздоровела.

Свидетельство врача Эмилии Д. : «Я приехала в эти светозарные края, чтобы поблагодарить отца Клеопу за чудо, совершенное им более 25 лет назад.

Я пришла тогда к нему с моей сестрой, молодым врачом. Она была прооперирована по поводу злокачественной опухоли головного мозга, которую невозможно было удалить полностью, и которая должна была самое позднее через четыре месяца привести ее к печальному концу. Храню в памяти тот грустный взгляд, каким объял ее отец Клеопа, его обещание молиться каждый день Благому Богу о ее здоровье, ободряющее напутствие, с каким он нас провожал.

Сестра моя жива и сегодня, и знаменитый нейрохирург профессор Арсене, оперировавший ее, показывает ее своим сотрудникам на всех осмотрах, говоря:

— Посмотрите на чудо, к которому медицина нисколько не причастна.

Чудо совершилось по молитвам отца Клеопы, исполненным веры.

Благодарю Вас, отец Клеопа, и прошу Благого Бога предоставить Вам место в ряду святых. Молитесь о нас».

            Рассказывает Т. Н., Бакэу: « Все более ослабевая от тяжелой болезни, я стал искать исцеления у врачей, затем стал использовать лекарственные растения, акупунктуру и наконец начал стучаться в разные двери, как то: хатха-йога..., цигун-терапия, паранормальные практики. В 1991 году, скорбя о потере лучшего друга, вырастившего меня, я услышал об отце Клеопе из монастыря Сихастрия. И поехал я, таким образом, в монастырь.

В келии Батюшки меня встретил отец Варсануфий и спросил, не хотел бы я поговорить с кем-нибудь другим, потому что отец Клеопа ушел, он пишет акафист (в то время он работал над своим «Акафистником»). Я ответил просто:

— Нет, я буду ждать, сколько потребуется.

Через час меня позвали к отцу Клеопе. Я сказал ему, что умираю. Посмотрел он на меня и послал к священнику того прихода, к которому принадлежу. В то время я не знал, к какому приходу принадлежу, и не верил священникам, так что повеление отца Клеопы показалось мне бесполезным...

Видя, что я «слеп и глух», отец Клеопа повторил свои слова еще раз и спросил меня, откуда я. Я ответил ему, что из Бакэу, и с большим трудом вспомнил одну из церквей, которую и назвал: святого Николая. Отец Клеопа направил меня к отцу И. из этого храма. Я не был удовлетворен, чего-то ждал еще и, желая показать, что все же и сам что-то делаю, сказал:

— Я практикую йогу.

Отец Клеопа сказал:

— Да это же бесовщина (или: «Да что же ты ищешь у бесов?»).

Я еще сказал ему:

— Я ем только сырые овощи и фрукты.

— Ты угодил прямо в трясину, — ответил мне Батюшка. — Иди в храм к отцу И. и знай, что ты нуждаешься в одной молитве: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного!»

Спустя более продолжительное время — теперь я был в послушании у отца И. — я вернулся исцеленный к отцу Клеопе, чтобы поблагодарить его за полученное мною благодеяние.

Таким образом, пройдя через многое, я на опыте убедился, что действительно существует нетварная Фаворская энергия, которой не имеют другие религии, и те, кто входит под покров Духа Святого — в Церковь, — те исцеляются».

 

 

Высказывания старца Клеопы

 

Святое Причастие

 

Святое Причастие приносит человеку великую пользу, если он действительно причащается с верой, подготовившись и получив разрешение духовника.

Причащаться Святых Христовых Таин может тот, чья жизнь чиста, непорочна; чьё извещение помысла чисто, на ком нет канонических препятствий, и кто разрешён духовником,  тот может причащаться. А кто не исповедан, не разрешён духовником и не выполнил назначенной ему епитимии, тот и к Причащению приступить не может...

О старых и больных говорит святой Симеон Фессалоникийский: «Старым и больным, на ком нет канонических препятствий, хорошо будет причащаться почаще, и в великие праздники».

Всегда перед Причастием, после того, как ты положишь свои поклоны, после того, как бросишь грех и выполнишь епитимию, назначенную священником, тебе нельзя перед Святым Причастием самое меньшее три дня ни вина пить, ни есть скоромной пищи или приготовленной на растительном масле...

Приготовление ко Святому Причастию бывает двух видов: телесное и душевное. В общем, оно состоит из следующих частей:

а) исповедь, то есть признание грехов, без которого никому нельзя причащаться, даже клирику. Только дети до семи лет освобождаются от исповеди;

б) примирение со всеми людьми. Никому нельзя причащаться, если он находится с кем-нибудь в ссоре, не примирился с кем-то, испытывает по отношению к кому-либо злобу, ненависть или желание отомстить. Бог, будучи Любовью, принимает в Святыне только тех, кто прощает и живет в любви;

в) воздержание от скоромной пищи и всякой телесной похоти и нечистоты. Супруги должны хранить себя в чистоте самое меньшее семь дней до Святого Причастия и еще три дня после Святого Причастия.

Верующие должны хранить себя в чистоте и поститься по средам, пятницам и во все четыре поста, когда они и причащаются. В случае тяжелой болезни священник назначает более короткий пост, в зависимости от обстоятельств. Те, кто причащается не во время постов, должны поститься самое меньшее от трех до семи дней перед Святым Причастием. Перед принятием Святыни христиане должны воздерживаться от пьянства, табака, развлечений, шуток, зависти, клеветы и так далее;

г) выполнение епитимии, наложенной духовником. Верующие не могут причащаться без согласия своего духовника и выполнения епитимии, наложенной на них на исповеди, кроме случаев болезни и других тяжелых обстоятельств, когда оказавшиеся в них люди могут принимать Святыню, в какой бы ситуации они ни находились;

д) молитва; верующие перед принятием Святого Причастия должны молиться особым образом: читать накануне Часослов, Псалтирь и Акафистник, класть по силам своим земные и поясные поклоны, подавать милостыню нищим и совершать другие добрые дела. Им особенно нужно прочитать вечером Акафист Спасителю, Канон Богородице, Канон покаянный, Канон Ангелу хранителю и Канон ко Святому Причащению, а утром — двенадцать молитв. После принятия Святыни верующие должны прочитать благодарственные молитвы...

 

 О грехах

 

Итак, будем помнить, что грех — это нарушение закона Божия, мерзость и нечистота пред Ним и что гнев Божий обрушивается на тех злых и грешных людей, которые умирают не исповеданными и нераскаянными. Грешники посредством исповеди и покаяния отводят от себя праведный гнев Божий и получают спасение души.

Наша, христиан, забота — отказаться от грехов, примиряться всё время с Богом и иметь страх Божий, смирение и терпение, и тогда все наши страдания уменьшатся и послужат нам великую пользу во спасение.

 

О страданиях

 

Праведный Иов говорит: человек рождается на страдание (Иов.5.7)...

Страдания в мире – это последствие греха. (Иов 4.8) Страдания – это наказание за грехи (Лев.26. 24-28) Но мы если быдем принимаьб все страдания с терпением и благодарностью, они принесут нам великую духовную пользу во спасения души...

 

О послушании

 

Оказывайте послушание и не забывайте «Господи Иисусе», ибо послушание причащается понемногу всем добродетелям: у него есть и смирение, и любовь, и терпение, и так далее, а «Господи Иисусе» охраняет тебя, чтобы ты не выпал из послушания.

Послушание — как Святая Литургия, потому что кто совершает послушание с любовью, тот совершает Литургию, то есть он сам приносит себя в жертву, как Христос, на алтаре любви к ближнему... Послушание — это лестница с одной-единственной ступенью, которая возносит на небо быстрее всего, и эта ступень есть отсечение воли...

Если у тебя послушание топить печь на кухне и ты несешь дрова и встречаешься с братом, который просит тебя помочь ему нести ведро с водой, то ты оставляешь дрова и помогаешь ему, а потом продолжаешь свое послушание. Это означает отсечение воли.

 

 

Старец Клеопа пересказал назидательную  историю, прочитанную им в одной старинной книге:

«Жил на святой Горе Афонской один монах по имени Андрей. И проводил он жизнь святую – в девстве, аскезе, посте, молитве и бдении, священных думах и размышлениях над Священным Писанием. Но заболел, когда ему было лет 30, и страдал на одре болезни одиннадцать лет, всё никак не умирая. Тогда этот монах ... задался вопросом: «Почему я страдаю?» Ибо не водилось за ним таких тяжких грехов, чтобы страдать на земле такой ужасной болезнью. И начал бедняга, как всякий человек, когда ему невмоготу терпеть, молиться богу: «Боже я прошу тебя только одного, а именно: или умереть мне, или выздороветь, ибо  я больше не могу терпеть! От меня осталась одна кожа да кости!»

И когда он  так молился однажды ночью, вдруг вспыхнул восхитительный свет в его келье... Монах испугался и начал креститься. И тут же увидел, что в дверь входит к нему юноша, прекрасный видом, весьма дивный, с золотым жезлом в руках, золотым венцом на голове и золотым крестом на лбу и говорит ему: «Я Ангел-хранитель жизни твоей, и Бог послал меня сказать тебе одну вещь. Я всегда с тобой, все стоны твои, все слёзы и все вздохи... И Бог послал меня сказать тебе две вещи...: « Ты хочешь потерпеть ещё год на земле или побыть три часа в аду?»

А он, услышав, сказал: «...Как же я вынесу ещё год этой ужасной болезни? И за что я страдаю? Я же... старался с тех пор, как пришёл на Святую Гору, творить волю Божию.

И сказал Ангел Божий: « Ты страдаешь не за себя. Ты страдаешь за родных своих, которые мучаются в аду, и Бог избрал тебя и хочет ценой твоих трудов и страданий избавить из ада родственников твоих до девятого рода. Ибо так происходит, что если хороший монах исполняет свой долг, то многие из рода его спасаются через него. Ты не слышал, что говорит священное Писание? «Бог наказывает детей за вину отцов до третьего и четвёртого рода (Исх.20Б5)». А посему ты страдаешь за своих предков. Если же хочешь и сам спастись от ада, и их избавить, то поболей ещё год на земле или побудь три часа в аду...

- Три часа в аду!

Как только он сказал эти слова, Ангел забрал его душу... Он отвёл его в геенну... В самое тяжелое место в аду... И когда он привел его и бросил в огонь тот чёрный, то он... закричал и застонал от боли... Он... закричал изо всех сил: «Господи, помилуй меня! Господи, прости меня!»

По прошествии одного часа луч света разрезал тьму, и появился Ангел Божий...

Увидев его, он всплеснул руками, завопил...

- Разве мы с тобой не договаривались, что ты вытащишь меня отсюда через час?  А прошло уже  больше трёхсот лет, как я мучаюсь!

Ангел сказал ему: «Истина есть Христос. Прошёл только один час, и тебе остаётся пробыть тут  ещё два часа...»

Тогда сказал монах Андрей: «... Отведи меня назад в моё изъязвленное и больное тело, и пусть я мучаюсь там не год, а сотни лет... только не оставляй меня здесь, в этом пламени неугасимом...

И в миг, со скоростью мысли, Ангел вернул его обратно, в тело...»

Старец рассказал, что монах позвал ухаживающего за ним монаха собрать всю братию монастыря. И когда все собрались, он  рассказал им о чуде, происшедшем с ним. Заканчивает соё повествование старец Клеопа словами: « Да сохранит милость и милосердие Божие и Пречистой Матери Его всех нас, находящихся здесь, и да не попустит Бог кому-нибудь из нас изведать болезни и муки адовы каким-нибудь образом. Но чтобы все мы, благодатью Спасителя и ходатайством Пресвятой Богородицы, святого Иоанна Крестителя и всех святых, спаслись, облегчили душу свою от грехов, прежде чем уйти из мира сего, и встретились в будущем веке в вечной радости».

 

 

Великий старец Клеопа, румынский чудотворец. Русский Хронографъ. 1912.

Ценность души. Архимандрит Клеопа (Илие). Составитель архимандрит Иоанникий (Бэлан). Русский Хронографъ. 1914.

Были использованы материалы сайта: pravoslavie.ru

 

 

 

Старец архимандрит Иустин (Пырву)

(1919 – 2013)

 

 

Архимандрит  Иустин (Пырву) родился в румынском уезде Нямц в селе Петру Водэ 10 февраля 1919 года в благочестивой семье.

 

Вспоминает старец Иустин: «Когда я учился в начальной школе, мы ходили на исповедь в начале поста, вся школа во главе с учителем. Исповедь начиналась с учителя, затем входили мы, человек 60–70 детей, приносили яйца из дома (плата за исповедь), складывали их в корзину и шли на исповедь. Священник спрашивал нас:

– Сколько тебе лет? В каком ты классе?

– В третьем, в четвертом.

– Тебе 500 земных поклонов.

В конце поста нас снова вели на исповедь, и он спрашивал:

– Сколько поклонов я тебе назначил?

– 500.

– Ты сделал их?

– Да.

– Хорошо. Иди к причастию.

Так совершалось наше воспитание и душевное врачевание. Туда приходили и родители, исповедовались и они тоже. Там, в храме, наш же учитель читал синаксарь, читал Апостол».

 В 1936 году поступил в монастырь Дурэу, а позднее учился в семинарии монастыря Черника и в богословских школах городов Рымнику-Вылча и Роман. В 1940 году принял монашеский постриг с именем Иустин и в 1941 году был рукоположен в  иеромонаха. Во время  Второй мировой войны он служил в качестве полкового священника на Восточном фронте. После окончания войны продолжил обучение в Романской семинарии, которую окончил в 1948 году. В том же году был арестован властями коммунистической Румынии и приговорен к 12 годам заключения «за политические взгляды». Срок отбывал в тюрьмах, городов Сучава, Вэкэрешть, Жилава, Герла, Периправа и Аюд.

Приведём отрывок из воспоминаний старца о  годах, проведённых в  тюрьме:

«Это было время неясного, сокровенного страдания – годы, которые так нелегко было прожить. Нужен был целый год, чтобы успокоиться и привыкнуть к допросам. Архивы, которые они создавали, касались большого количества людей. Например, если ты говорил с кем-нибудь в 1945 году всего лишь 10 или 15 минут и случайно встретил его через полгода или год, его имя появится в твоем деле. Мы должны были отвечать (на допросе): «Да конечно, у нас был короткий разговор», и они отвечали «О чем вы говорили? Как организовать сопротивление?» и так далее. Далее мы могли сказать: «Нет, ничего об этом, обычный разговор». И всегда избивали в конце, физически истязали, пока ты не подпишешь бумагу, где говорится, что, да, ты все знаешь и что ты преступник. И так было раз десять или пятнадцать.

Все это много для меня значит. Однажды, когда все эти допросы закончились, в моей жизни наступил временный мир, мы все узнали его. Это было время, когда я начал познавать себя самого. Это был необычайно интересный жизненный опыт во всей жизни: познать самого себя. Потом следовало время укрепления на пути страданий, то, для чего я там находился. Это просто и ясно, что мы должны были найти самих себя в эти часы на этом ложе страдания, это было призвание...

Мы были абсолютно изолированы в таких крепостях как Аиуд и Герла (румынские тюрьмы). Аиуд и Герла – это были фабрики мучеников почти в буквальном смысле. Быть свидетелем разложения собственного тела. На некотором этапе мы были неспособны ничего чувствовать – это было подобно глубочайшему миру. Ты мог чувствовать только свой хребет. Единственным признаком существования было существование твоего тела. На этом этапе мы только ожидали и готовились к смерти: жить постоянно с этой реальностью в нас и перед нами было по-настоящему жуткой вещью. Не было никакой надежды, когда наши товарищи на соседней койке не могли ничего ответить, когда их звали по имени. Они могли быть мертвы, так как подобные смерти случались очень быстро. От сильного голодания тело начинало опухать: ноги, ступни, голова. Мы удивлялись, почему мы так пухнем! Среди нас были доктора, они объяснили, что тело при потере сил не способно далее выводить воду, которая содержится в тканях. Вы прижимаете палец в каком-нибудь месте тела, и образуется вмятина. Подобное состояние свидетельствует о близости смерти в течение нескольких часов. Все мы были очень молоды - от 22 до 25. Тот, кто доходил до такой стадии, начинал терять контроль над собой – не помнил, что говорит и делает.

Это были дни жертвоприношения, выдающиеся и неповторимые.

Что я мог сделать как священник в таких обстоятельствах? Я начал исповедовать людей, особенно во время постов - Крещенского, Успенского, Святых апостолов. Но было возможно исповедовать только троих или четырех, тех, кто был со мной в одной камере. Что можно было сделать для остальных, тех, кто был вокруг? Как мы могли достать Святые Тайны? То, что я стал принимать руководство духовной жизнью других людей, стало для меня главной радостью жизни. Я больше не чувствовал боли. Я был в своей собственной стихии, более счастливой, чем в то время, когда я был на свободе. Вот поэтому наша духовная жизнь обретала большую силу, намного больше, чем в то время, когда мы были свободны.

Тогда я был изможден страданиями от гепатита. У меня кончились последние частицы Причастия, даже крошки не осталось. И там был этот 28-летний парень из Констанцы, его звали Сербан Константин. Он страдал циррозом печени, и уже началось разложение. Он кричал, причитал и выл целый день и всю ночь. Он не причащался четыре года, и у него была жена и двое детей дома. Что я мог сделать? Я исповедал его. Иногда, даже ночью и рано утром, между четырьмя и пятью, каждые пять минут охранники должны были проверять, что мы делаем, наблюдая через глазок. Они ходили из одного конца коридора в другой и смотрели в каждый глазок, чтобы не дать молиться на коленях.

Что мы могли сделать? Мы стали обсуждать и сказали: «Ребята, вы идите и просите доктора, потому, что вам, как самым ослабленным, должны дать немного слабого вина. И так я начал: с маленьким кусочком хлеба, что был у меня, и со всеми молитвами, что я знал, в углу, в одиночестве, опасаясь попасть в поле зрения охранника. Я, как никогда переживал Божественную Литургию. Это были дни жертвоприношения – выдающиеся и неповторимые.

И жертвой был умирающий человек перед тобой. Настоящая жертва, как я думал. Так я имел возможность причастить этого человека, который умер через три дня. После они забрали его. Я исповедовал людей из других камер с помощью азбуки Морзе. Все знали ее, так мы общались – через стены. Да, можно так исповедовать, но невозможно причастить через стену. Что же делать? Трудно с кем-либо посоветоваться. Особенно когда советы исходили от тех, кто сотрудничал с властями. Ты можешь сказать о чем-нибудь в таком разговоре, они запишут это на пленку и потом используют против тебя.

У нас были очень большие сроки – 7, 8, 9, 10 лет и больше. И хотя мы почти не имели надежды, мы клали кусочки хлеба в швы одежды. Они могут проверить на выходе, но не так тщательно. Так, если положить 20 или 25 грамм хлеба в швы, то можно приготовить частиц на 100 человек. Единственным местом встреч был душ. Нужно было договориться с помощью морзянки, что в таком-то месте в душе, человек, с которым ты договариваешься, сможет найти Святые Тайны. Или можно было тихонько положить Их перед входом в камеру, выбрав момент, когда охрана не видит. Это были дни света и радости, и жизнь была обогащена. Это было лучшим местом религиозного образования. Но потом они (охрана, начальники), поняли это и решили разогнать нас. Они решили послать нас на соляную шахту, не делая различия между больными и здоровыми.

Мы праздновали Воскресение нашего Господа на глубине 800 метров под землей

Прошли два месяца тяжелых изнурительных работ. Мы должны были огромными молотами по 15-20 килограмм разбивать большие куски породы. Внизу, в шахте, температура была около 35-40 градусов Цельсия и вода ручьями стекала с наших тел...

На работе моей обязанностью было толкать вагонетку с породой, и мне приходилось много ходить. Нас было много, работавших вместе...»

 В 1960 году по окончании срока заключения, был приговорён ещё к четырём годам тюрьмы, за отказ отречься от православной веры. Вышел на свободу в 1964 году, после чего трудился рабочим в лесничестве. В 1966 году был принят в монастырь Секу и в течение восьми лет нёс послушание духовника. Затем в 1974 году был переведен в монастырь Бистрица под домашний арест без права покидать обитель, где находился до свержения коммунистического режима в 1989 году. В 1976 году иеромонаху Иустину было разрешено посетить Святую Гору Афон.

После падения коммунистического режима иеромонах Иустин вернулся в монастырь Секу с желанием посвятить остаток жизни молитве в отшельничестве, однако вскоре был направлен в село Петру Водэ Нямецкого уезда, где осенью 1991 года основал монастырь во имя архангелов Михаила и Гавриила, посвященный румынским мученикам, пострадавшим в коммунистических тюрьмах.

       Иеромонах Иустин недалеко от монастыря  основал женский скит, преобразованный позднее в монастырь Пресвятой Богородицы. Усилиями подвижника были организованы  приют для престарелых, детский дом и больница, составившие впоследствии благотворительный комплекс «Петру Водэ».

В 2003 году иеромонах Иустин основал журнал «Голос монахов» (рум. Glasul Monahilor), а в 2008 году, по его благословению, начал выходить журнал «Позиции» (рум. Аtitudini). Как духовник, старец руководил духовной жизнью нескольких скитов.

            Вспоминает Изабелла Айванчесей о своем посещении старца: «Отец Иустин (Пырву) давно уже измеряет время своей жизни не годами: главное для него – дела и добрые слова. Он беседует с каждым переступающим порог его кельи, и его именуют старцем. Стоит отцу Иустину взглянуть на тебя синими, как небо, глазами, и в тебя входит радость, ты начинаешь сиять улыбкой. Он говорит, чего тебе недостает, чтобы начать преуспевать, и вселяет надежду… Не важно, что иногда ты не сразу понимаешь его слова, – ты чувствуешь, что им руководит Бог.

Рядом со старцем забываешь о голоде, холоде и суете мира сего. Он пленяет сердце своей всепоглощающей добротой, и хочется приходить сюда снова и снова, чтобы, смиренно опустившись на колени, припасть к этому источнику добра, мудрости и любви к людям.

И вот на исходе зимы я снова прихожу в келью отца Иустина в монастыре Петру Водэ. В его комнатке стоит запах смирны и настоящего ладана. Монахиня приносит ему с кухни румынский пирог с брынзой. Он угощает и меня… Затем начинает говорить о… покаянии, исповеди и молитве.

Отец Иустин (Пырву): «Какая молитва о прощении грехов была самой краткой? Молитва разбойника на кресте: «Помяни меня, Господи, во Царствии Твоем». А кем связывается и кем разрешается христианин в таинстве исповеди? Он связывается и разрешается через таинство священства...

Сегодня стало модно причащаться очень часто, и чем чаще мы причащаемся (если причащаемся недостойно), тем сильнее заболеваем душевно. Сначала нужно очиститься, омыться. Жизнь – это не столько причащение, сколько само приготовление к этому святому таинству Причастия Крови, которую Христос пролил за грехи наши. А если мы принимаем ее, так… как в столовой, у дверей исповедуемся и в алтаре причащаемся…»

Рассказывает монахиня Нина (Хагопян): «Румыния является православной страной с самого своего появления, когда была просвещена светом Христовой истины, святым апостолом Андреем Первозванным и православное Предание глубоко проникло в ее душу. Я встретила многих людей, монахов и мирян, святость которых и любовь к Богу и ближнему, надеюсь, должны оставить след в моей душе. Одним из тех, кто произвел самое сильное впечатление, был отец Иустин (Пырву).

Я встретилась с ним, когда он был духовником в монастыре Секуль, насчитывавшем 60 человек братии. Когда я впервые взглянула ему в лицо, мне захотелось заплакать. Что-то очень трогательное было в нем. Я почувствовала святость и глубину, незримую связь с его душой, любовь, и мне захотелось узнать больше об этом человеке. Потом я стала расспрашивать людей и узнала, что он томился в тюрьме шестнадцать лет (1948-1964) при коммунистах. Мне рассказали, что он никогда не разжигает огня в келии зимой, и что он бывает «погребен в народе»: так много людей притекают в поисках совета и утешения. Я решилась попытаться взять у него интервью и просила моего знакомого, Стефана, переводить для меня.

Видя, как множество совершенно разных людей приходят к келье о. Иустина, я вспомнила рассказы о паломниках, жаждавших увидеть старцев Оптиной Пустыни. Я могу засвидетельствовать, что люди постоянно ждут у дверей его кельи. Все они приносят ему подарки: картофель, масло, хлеб, что-то еще, и он тут же отдает их следующему посетителю. Он принимает каждого с истинной любовью. Его духовные чада рассказывают множество случаев, когда он помог им. Многие говорят, что он святой. При встрече он такой «обычный», и в то же время есть что-то сверхъестественное в нем. Одна вещь поразила меня больше всего - бесчисленные страдания, перенесенные за Христа, освятили его и теперь каждая скорбь, принесенная и возложенная на его плечи, становится его собственной...»

В 2006 году настоятелем монастыря Петру Водэ был назначен иеромонах Лаврентий (Карп Лучиан), а иеромонах Иустин стал главным духовником обители.          В 2008 году он был возведен в сан архимандрита. В конце марта 2013 года у подвижника обнаружили  рак желудка, которым он втайне болел несколько лет. 16 июня 2013 года архимандрит Иустин отошел ко Господу.

 

Советы старца Иустина

 

Люби нищих и сострадай им, чтобы и тебе быть помилованным Богом.

Не обличай скорбящих сердцем, чтобы не быть наказанным тем же жезлом и, когда станешь искать того, кто бы помиловал тебя, не оказалось, что его нет!

Помни, что ты тоже носишь бренное тело, и делай добро всем без исключения.

Выше всех добродетелей рассудительность.

Не укоряй никого за его прегрешение, но считай себя ответственным за всё, даже за прегрешение ближнего.

Лучше быть презираемым, чем презирать самому. Лучше быть обижаемым, чем обижать самому.

Не живи вместе с гордым человеком, чтобы душа твоя не лишилась благодати Святого Духа и таким образом не стала обиталищем лукавых страстей.

Избегающий суетной славы мира сего ощущает в душе своей славу будущего века.

Ненавидь покой и благополучное бытие, чтобы сохранить помыслы свои безмятежными.

Остерегайся множества встреч и пекись о душе своей, чтобы сохранить душевное спокойствие.

Остерегайся малых грехов, чтобы не впасть в большие.

Полезней воскресить душу свою из страстей, помышляя о Божественном, чем воскрешать мертвых.

Кому ненавистно прельщение и рассеяние ума в мирских вещах, тот видит внутри сердца своего Владыку и Господа своего.

Чтобы Бог принял во внимание наши добродетели, они должны сопровождаться телесным воздержанием и чистой совестью.

Лучше жить с увечным и отверженным человеком, чем с гордым.

Лучше быть гонимым, чем гнать; лучше быть распятым, чем распинать; лучше быть оскорбляемым, чем оскорблять; лучше быть оклеветанным, чем клеветать.

Самооправдание не имеет места в жизни христианина и нигде не обретается в учении Христовом.

Если любишь кротость, то увидишь мир в душе своей. А если удостоишься стяжать мир, то будешь радоваться во всяком искушении.

Бог терпит все наши немощи, но не выносит того, кто все время ропщет, и наказывает его, чтобы исправить.

Уста и сердце, во всяком искушении благодарящие Бога, получают Его благословение и Божественную благодать.

Божией благодати предшествует смиренномудрие, а Божию наказанию — высокомудрие.

Когда жизнь твоя по Богу, не печалься из-за скорбей и своих лютых страстей, ибо Бог отнимет их у тебя в один прекрасный день. Не бойся также и смерти, потому что Бог приготовил будущие блага, чтобы сделать тебя превыше смерти.

Ключом к нашему спасению является таинство святой исповеди. Это одно из семи святых таинств нашей Православной христианской Церкви. Без этого таинства нет спасения. Мы можем совершать всевозможные подвиги, пост, молитву, бдения, милостыню, пожертвования, но без исповеди никак нельзя.

 

Советы старца Иустина (Пырву).Перв с румынского Зинаида Пейкова

Graiul Ortodox

http://ru.wikipedia.org

«Без исповеди нет спасения». Архимандрит Иустин (Пырву). Перев. с румынского Зинаида Пейкова. Встреча с православием. http://www.pravoslavie.ru/put/59364.htm

Архимандрит Иустин (Пырву), монахиня Нина (Хагопян). Православный журнал "Orthodox Word"

http://www.pravoslavie.ru/orthodoxchurches/62992.htm

 

 

 

Старец Селафиил (Кипер) (1908-2005)

 

 

 

Молдавский старец Селафиил (в миру Киприан Кипер), насельник Ново-Нямецкого монастыря, родился 1 сентября 1908 года в Бессарабии в селе Рэколешть, в святом крещении был наречен Киприаном.  Старец  рассказывал, что в детстве был проказником, «шумел и смеялся в церкви», и отец как-то даже побил его за это после того, одна верующая женщина пожаловалась на него.

Киприан начал ходить в храм в подростковом возрасте, когда мама рассказала ему об одном удивительном случае, произошедшем с ним в детстве. В трехлетнем возрасте будущий монах умер и оставался в таком состоянии сутки. Отец уже отправился на рынок, чтобы купить нужное для похорон, а мама омыла его, уложила на подушку как покойника в углу под лампадой и позвала женщин плакать по нему. Велико же было их удивление, когда посреди ночи ребенок вдруг встал и попросил… конфет!

Вспоминая об этом, батюшка говорил, что Бог не пожелал, чтобы он умер тогда, и послал Своего ангела воскресить его из мертвых, чтобы он прожил ту жизнь, которая у него затем была, и умер в нынешнем своем качестве, то есть иеросхимонахом, а не ребенком.

Юный Киприан   поступил в монастырь Цигэнешть, где провел месяца два, затем в Куркь, где оставался год. В монастыре Кэприана Киприан прожил около 5 лет, здесь, помимо прочих послушаний, он был назначен на молочную, где должен был заботиться о целой ватаге детишек, живших в монастыре...

Старец Селафиил вспоминал, что иногда был вынужден «стегануть их хворостиной», потому что они были очень непоседливы. Такое положение дел совсем не радовало юношу, стремившегося к монашеской жизни, о которой он с упоением читал в житиях святых. «Ну, что же это я? Оставил мир, — размышлял юный Киприан, — чтобы прийти сюда и бить чьих-то детей?» И вот однажды ночью, никому не говоря ни слова, он взял свою котомочку и сел на поезд, ехавший в направлении монастыря Драгомирна.  В этом монастыре он провел год, потом должен был вернуться в свой монастырь, так как настоятель Кэприаны обратился к епископу с прошением вернуть его назад в Бессарабию.

Киприан вернулся  в монастырь после армейской службы, в возрасте 22 лет и пробыл послушником 6 лет, выполняя самую разнообразную работу. Батюшка говорил, что он «не был книжным, но всегда исполнял послушание как следует». В возрасте 28 лет он был пострижен в монашество с именем Серафим, а через 10 лет рукоположен в иеродиакона.

            Когда к власти пришли коммунисты, начались годы гонений на верующих. В 1945 году отец Серафим был арестован «за религиозную пропаганду».

            После ареста его 3 месяца держали в Кишиневе в тюрьме и водили на допросы. Потом подвижник был осужден на пять лет. Срок отбывал в сибирском лагере. После освобождения ему не разрешили вернуться в Бессарабию, а направили в Одесскую область. Здесь он пробыл еще 3 года, до смерти Сталина, после чего возвратился в Бессарабию и был принят в братство монастыря Суручень.

            В 1954 году его рукоположили во иеромонаха. В монастыре Суручень он жил до 1959 года и был другом настоятеля монастыря, Паисия. Вместе они трудились, возобновляя этот монастырь, и привели его в цветущее состояние. Однако в 1959 году началась кампания по закрытию монастырей в Бессарабии, и действующими были оставлены лишь два — Кэприана и Ново-Нямецкий. Батюшка был вынужден перейти в Ново-Нямецкий.

            В 1961 году был закрыт и этот монастырь, в нем устроили туберкулезный диспансер и музей Второй мировой войны, ведь в этих местах проходила Ясско-Кишиневская операция. Всех монахов на машинах развезли по домам, лишь у немногих была возможность уйти на Украину, в Россию, Румынию или Грецию. В этот период батюшка сблизился с ныне прославленным старцем Кукшей Одесским через безногого монаха Сергия, который в свое время был в течение трех лет келейником старца Кукши.

            После закрытия монастырей отец Серафим (будущий Селафиил) вернулся в родное село, где и прожил до 1997 года в маленькой комнатушке, строго исполняя свое монашеское правило. В это время батюшка втайне совершал крещения, и венчания и исповедовал немногочисленных верующих.

            Об этом периоде отец Серафим вспоминал, что тогда у него было много денег, но он никогда не тратил их на себя. Так, один его односельчанин рассказывал, что когда одна женщина осталась после развода «без кола, без двора», батюшка купил на свои деньги домик и, позвав эту женщину, вручил ей ключ, чтобы она жила в нем вместе со своими детишками.

            Всю жизнь он старался всем помогать, а к старости ослеп, и последние 23 года своей жизни стал нуждаться в помощи сам. Он  проводил всё время в молитве. В 1997 году его  привезли в Ново-Нямецкий монастырь. Настоятель монастыря архимандрит Доримедонт спустя всего несколько недель постриг его в великую схиму с наречением имени Селафиил.

 

Старец Селафиил помогал молодым монахам своими мудрыми советами и примером собственной жизни. По молитвам старца многие  в монастыре избавились от страстей и помыслов, донимавших их, а другие могут поведать и о чудесных случаях, совершённых Богом через смиренного батюшку. Старец скрывал свою прозорливость, но однажды видя, что один келейник никак не может  найти второго келейника, батюшка точно указал ему, где искать последнего: « Иди, он вот там стоит, у икон, говорит с одним братом». Получив подсказку, келейник отправился в иконописную мастерскую и нашёл там брата.

            Как-то две монастырские послушницы пришли просить совета у прозорливого старца Селафиила. Одной он сказал, чтобы она любила тишину и уединение, а второй посоветовал читать утренние и вечерние молитвы. Та, которой он говорил о тишине и уединении, осталась в монастыре, а другая через полгода вышла замуж.

По свидетельству духовного чада старца, он никогда не повторял дважды одно и то же, и если кто противился ему, то он замолкал, оставляя его при своем мнении.

Рассказывает иеромонах Савватий: «Однажды, когда мы читали отцу Селафиилу «Письма» старца Иосифа Исихаста, я сказал ему:

– Батюшка, в общине старца Иосифа братия молчали всю неделю, и лишь в субботу и воскресенье старец немного беседовал с ними, чтобы наставить их, а потом они снова молчали. Можем ли и мы так молчать?

Батюшка ответил:

– Для нас достаточно остерегаться женского пола.

Однажды ночью келейник проснулся, услышав, что старец Селафиил поет:

– Воскресение Христово видевше…

Включив свет (батюшка не замечал электрического света), он увидел, что старец сел на постели и поет. Келейник спросил его:

– Что ты делаешь, отче?

– Как что делаю? – ответил батюшка. – Вот раскрылся потолок, и ангелы сходят и восходят, поя «Воскресение Христово видевше…», ну и я тоже пою с ними.

В последние месяцы жизни у батюшки несколько раз вырывались признания о том, что он раньше держал втайне. Так, примерно неделю он почти каждый день интересовался у нас, слышим ли мы пение.

– Какое пение, батюшка? – спрашивали мы.

– «Аллилуиа, аллилуиа, аллилуила».

– Не слышим, батюшка. А кто поет?

– Какие-то барышни, красиво украшенные.

Как-то вечером, когда мы поставили для него стул и готовы были начать молитву, батюшка сказал:

– Как ты думаешь, отче, вот эта песня, которую мне поют, это не вражье искушение, чтобы я впал в гордыню вот теперь, на старости лет? Я сказал так: Господи, если от Тебя это пение, то пусть поют, а мне не очень-то и нужно, чтобы мне пели...

Однажды батюшка рассказал мне об одном иеродиаконе, который ушел из монастыря к женщине: «Пришел ко мне отец такой-то и сказал, что он без женщины больше не может жить и уходит с ней. Я ему сказал: «Ну ладно, иди, но когда насытишься ею, возвращайся назад».

Потом он еще добавил: « А какой красивый голос был у батюшки, и как он служил – словно ангел! Поэтому-то и позавидовал ему враг и выманил его из монастыря».

Таким был батюшка: он видел одно только хорошее, и сколько бы зла ни совершали люди, это не умаляло в нем любви.

В последнее время батюшка уже не мог не только ходить, но даже стоять на ногах, и все же просил отвести его в храм. Сначала его возили на коляске, но потом, поскольку неудобно было ехать через столько дверей, мы решили носить его сидящим на стуле. Один держал стул с одной стороны, второй с другой, и мы несли его на руках в храм...

Один брат очень хотел стать схимником. Как-то он сидел в келье отца Селафиила и между делом шил для себя схиму. Стояла полная тишина, и только брат носился умом в вихре мечтаний, воображая себе, как ему будет идти эта схима. Так продолжалось около часа: юноша воображал себя схимником, а отец Селафиил тихо лежал под одеялом. Вдруг старец нарушил тишину:

– Святый отче такой-то! (Он назвал юношу по имени.)

Юноша ничего не ответил, потому что подумал, что батюшка молится какому-нибудь святому. Старец снова повторил:

– Святый отче…

Поняв, что он зовет его, юноша ответил:

– Да, батюшка.

– Что ты делаешь?

– Сижу.

Юноша постеснялся сказать, что шьет себе схиму.

– Отче, – продолжил старец, – а ну-ка подойди ко мне поближе.

Юноша подошел и сел на стул возле батюшкиной кровати.

– Что ты говоришь, отче? – начал старец. – Вот посмотри, я лежу здесь под одеяльцем и тяну эти четочки. Протяну сотни две Спасителю, затем тяну сотни две Матери Божией, а затем и святому ангелу. Потом поминаю отца настоятеля, потом всех иеромонахов и всех братий. Что ты скажешь, хорошо ли я делаю?

– Хорошо делаешь, батюшка, – сказал пристыженный юноша, поняв, что старец прозрел его мысли и указал ему, что должен делать желающий стать схимником вместо того, чтобы грезить.

В другой раз, когда этот же брат стал настаивать на том, чтобы батюшка постриг его в схиму, старец рассказал ему, что сказал ему в молодости его духовник.

Когда подошло время его монашеского пострига, юный Киприан (ибо так он был назван во святом крещении) сшил себе монашеское облачение и повесил его на гвоздь. И вот духовник спрашивает его однажды:

– Ну что, Киприан, ты сшил себе подрясник и рясу?

– Да, батюшка!

– А мантия у тебя есть?

– Да, батюшка!

– И четки тоже есть?

– Да, батюшка!

– И где же ты их держишь?

– За дверью, батюшка!

– А бьют ли они земные поклоны и творят ли хотя бы одну молитву?

– Не бьют, батюшка!

– Так знай же, что если и ты не будешь творить поклонов и молитв, то одежды не сделают тебя монахом.

Однажды один из келейников задался вопросом, действительно ли Бог слушает отца Селафиила. Когда он подумал об этом, старец сказал:

– Ой, как бы мне хотелось поесть домашнего борща с лапшой!

И вот часам к одиннадцати (в это время старец обычно вкушал пищу) стучится в дверь женщина, ни разу здесь не бывшая:

– Батюшка, я принесла тебе борща с домашней лапшой, вот, он еще теплый...

Случай с борщом произошел ради келейника, чтобы он убедился в том, что Бог слышит каждое желание рабов Своих.

Однажды летом была сильная засуха, и отец Селафиил молился о дожде. Через несколько дней разразился такой сильный дождь, что уже стало казаться, он не кончится никогда. После обеда, воздав благодарение, отец Селафиил сказал:

– Господи, хватит этого дождя, а то его уже слишком много.

Вскоре дождь прекратился.

Батюшка думал просто и чисто, как дитя. Он никогда не мудрил, его ум отказывался от сложных рассуждений. Духовные реалии он называл своими именами, как ребенок показывает пальцем и называет всё, что видит. Всякий приходящий к батюшке чувствовал, как душа и мысли внутри словно становятся материальными, их легко было увидеть и исцелить. Всё, что говорил батюшка, он говорил со знанием дела, и его слова имели силу исцелять и просвещать.

Батюшка говорил только о страстях, остерегаясь говорить о высоких предметах...

Батюшке было 97 лет, он уже не мог сам переворачиваться на другой бок и просил, чтобы его взяли на руки и посадили на стул. Когда его поднимали с постели, он кричал от боли и просил дать ему немного прийти в себя. Затем, как ни в чем не бывало, садился на молитву или принимал приходивших навестить его...

Архимандрит Доримедонт привез в монастырь отца Селафиила и постриг его в великую схиму. У владыки не было привычки хвалить, кого бы то ни было, но об отце Селафииле он говорил, что это человек очень высокой жизни, это столп Церкви, которого ему не достичь даже умом:

– Невозможно не склониться перед этим человеком, – говорил владыка, – каким бы окаменевшим ты ни был. Перед его кротостью даже Ленин встал бы на колени.

И действительно, я ни разу не слышал, чтобы кто-нибудь говорил плохо об отце Селафииле, потому что он никого ни разу не опечалил, ни делом, ни словом.

Утром он просил прочитать ему Синаксарь и сам тут же рассказывал что-нибудь из жизни святых, поминаемых в этот день, перечисляя имена императоров и сподвижников святого с поразительной точностью. У него была впечатляющая память, как плод любви, ибо он помнил имена святых и встречавшихся ему в жизни людей, которых поминал в молитве и по прошествии десятков лет, в то время как не всегда знал, утро сейчас или вечер и ел ли он что-нибудь сегодня.

Батюшка принимал всех без исключения и не был резок или презрителен даже с самыми наглыми и надменными посетителями. Но при этом смиренным и ищущим духовного он говорил духовно, а приходившим из любопытства или по совету других, говорил обычные вещи...

Однажды утром он сказал:

– Этой ночью я думал, что умру, так сильно у меня болела печень. Я уже хотел помолиться Богу, чтобы Он меня забрал, да побоялся, как бы не пойти против Его воли.

Батюшка не молился даже о том, чтобы у него прошла боль, говоря, что таким образом Бог очищает его...

Келейник помоложе сказал мне, когда батюшка был еще жив, что он несколько раз в храме во время пения Херувимской ощущал благоухание, исходящее от головы отца Селафиила.

            Однажды он признался одному из своих келейников:

— Моя жизнь давно уже закончилась, но Бог оставляет меня, чтобы я жил для других.

       

По свидетельству келейников подвижник  подвизался до последнего мгновения и угас, как свеча, догоревшая до конца. Присутствовавшие при его праведной  кончине говорили, что батюшка распрямил руки перед последним вздохом.

В последние дни батюшка говорил, что его посещал один очень красивый святой мученик, говоривший ему длинную речь о вере и будущей жизни, а также женщина в белом.

Старец Селафиил отошел ко Господу 19 июня 2005 года и погребен в Ново-Нямецком монастыре*. На погребении старца архимандрит  Доримедонт сказал: «От нас ушел столп, поддерживавший Церковь, молитвенник о душах наших, наставник, мученик и исповедник. У отца Селафиила был дар от Бога. Каждый грешник, приходивший к нему, какие бы большие грехи у него ни были, уходил утешенным и с надеждой на спасение».

 

Высказывания старца Селафиила

 

Наши дела и слова должны быть такими, чтобы мы не отогнали Духа Святого, пребывающего в нас.

Смирение – это значит прощать всех.

Есть такие,  которые плачут, а потом снова совершают грех. У таких нет истинного плача. Есть, однако, и такие, кто не плачет, но борется за то, чтобы не совершать грех, – у таковых плач в сердце.

Монах, да и простой верующий тоже, должен все время говорить из Писания и житий святых, а о мирском не надо говорить вообще, потому что от этого нет никакой пользы.

Любой грех, как бы тяжек он ни был, прощается Богом сразу же, как только грешник обращается всем сердцем и исповедует свой грех:

– Если ты сказал: «Прости меня», то вот Бог и прощает тебя!

Но при условии, что и мы прощаем согрешившим перед нами.

Самый большой грех – отчаяние, поскольку из-за него мы лишаемся уверенности в Боге. Но когда мы обращаемся и молимся Ему, Он нас принимает.

Нужно иметь: смирение мытаря, кротость Давида, терпение Иова и любовь, которая никогда не перестает.

 

* Ново-Нямецкий монастырь является преемником традиций Нямецкой лавры, находившейся на территории Молдовы (современной Румынии). История монастыря тесно связана с Нямецкой лаврой, которая была одним из крупнейших средневековых центров молдавской культуры и образования. После того, как монахам лавры было запрещено вести богослужения на церковнославянском языке, они бежали в Бессарабию и в 1859 году здесь, в Кицканах основали Ново-Нямецкий монастырь. Монастырь основан в 1864 году иноками Нямецкой молдавской лавры (находящейся в Румынии): иеромонахом Феофаном Кристи (1864-1883) и иеросхимонахом Андроником. Большое место в истории Нямецкой лавры занимала жизнь и деяния её незабвенного игумена преподобного Паисия (1722-1794). Этот  святой возродил духовное старчество на земле молдавской, установил в Нямецком монастыре устав и чин общежительной жизни, „верных научил“ непрестанной Иисусовой молитве. Ново-Нямецкий монастырь был закрыт: с 1960 по 1990 год этот монастырь, по мнению многих авторитетных историков, имел для молдавского края такое же значение как Киево-Печерская и Свято Троице-Сергиева лавры для России.

 

http://www.pravoslavie.ru/put/62242.htm

«57 глав о старце Селафииле», Иеромонах Савватий (Баштов). Портал Православие.Ru

 

 

Глухой Монах Дометий

(+1905)

 

 

В святой Нямецкой обители подвизался «монах Дометий глухой» (оглох он в преклонном возрасте). Мало кто знал его, хотя  в монастырь он пришел еще мальчиком, в далеком 1850 году. Он был кротким и смиренным, всегда старался жить по заповеди Господни, соблюдал все правила монашеской жизни.         Послушанием его был уход за монастырскими животными. Всю жизнь он нес это послушание, и не просил дать ему другое послушание. Из года в год, и зимой и летом отец Дометий  разносил животным корм, приносил воду, выгребал за ними навоз, ведрами таскал из монастырской кухни все, что оставалось со стола. Каждый Божий день его можно было увидеть с ведрами, которые он таскал на себе, подвесив их на жердь наподобие коромысла. Всегда был весел,  исполнял послушание с любовью. Был одним из самых смиренных во всем братстве. И не было у него ни одного врага, ибо он повиновался всем и всегда молчал, творил непрестанную молитву.

Даже когда его бранили,  молчал в ответ, смущенно улыбался и говорил: «Простите меня, грешного».

Над ним многие посмеивались, увидев, как он плохо одет: в рваном подряснике, дырявой обуви, ряса вся в заплатках. Его келья была самой бедной во всем монастыре: в ней была одна только икона и лавка, да ведро воды. К старости оглох отец Дометий. Он почти ничего не слышал, тогда его и стали называть «отец Дометий глухой».

Когда «отец Дометий глухой» отошел ко Господу, никто в монастыре не хотел читать псалтырь по умершему.

Игумен Сихастрии старец Иоанникий (Морой) в назидание другим рассказывал: «Отцы, каждый раз, когда вспоминаю Нямецкий монастырь, где я жил некоторое время, у меня возникает в памяти образ отца Дометия. Он был духовным символом Нямецкого монастыря. Каждый день я видел его с ведрами на горбу. Он таскал еду скотине. И всегда выглядел счастливым. А отцы его не ценили. Некоторые и вовсе не знали о нем, ведь тогда жило более четырехсот монахов в лавре.

Однажды осенью 1905 года иду я из храма, я ведь был уставщиком, и слышу отца иеромонаха Геннадия, монастырского екклесиарха:

— Отцы, умер отец Дометий со скотного двора. Его нашли утром мертвым на полу, в его келье. У него не было ничего, кроме старого Часослова и Псалтири, лежавшей рядом с ним. Больше ничего не нашлось в его келье.

— Упокой, Боже, с праведниками беднягу Дометия, — отвечали отцы.

Затем отец екклесиарх одел его в мантию, по обыкновению, положил в гроб, и его отнесли в притвор Великой церкви. Там он должен был лежать три дня и три ночи до погребения.

— Отцы, кто хочет читать эти дни Псалтирь у гроба усопшего? — спрашивает екклесиарх.

— А что у него возьмешь за это? — отвечали некоторые.

И поскольку отец Дометий был очень беден, то никто не хотел идти в церковь и читать ему Псалтирь по обычаю.

— Отец Иоанникий, — сказал мне екклесиарх, — я знаю, что твоя святость тоже не спишь толком ночью до утрени, иди почитай Псалтирь Дометию в притворе.

— Хорошо, отец Геннадий, пойду.

И тут же взял Псалтирь, мантию и камилавку и стал читать громким голосом у гроба, при свете одной свечи. Я был в храме один, во всем монастыре царила полная тишина. Все спали.

Ночью, в 10 часов, стоя с Псалтирью в руках, я увидел нечто страшное. Отец Дометий поднял правую ногу. Я слегка оторопел. «Что бы это могло быть такое? — говорил я себе. — Может, отец Дометий не до конца умер? Или, может, у него сжались вены на ногах?» Я взял свечу и заглянул ему в лицо. Батюшка лежал, как мертвый. Но лицо его было такое светлое, каким я не видел его ни разу. Тогда я осенил себя крестным знамением, накрыл опять лицо батюшки мантией, опустил его ногу на прежнее место и продолжил читать Псалтирь.

Спустя какое-то время батюшка поднимает вторую ногу. Тогда я испугался еще пуще. «Отец Дометий действительно живой», — говорил я себе. Я наклонился к его устам, прислушался, не дышит ли он. Щупаю ему пульс. Батюшка был бездыханен, и все части его тела были совершенно холодные.

И так, в изумлении глядя на него, вдруг вижу, как у него открывается рот и изнутри исходит благоухание, какого я ни разу не слышал в своей жизни. И тут же этот Божественный аромат разлился по всей церкви. И даже распространился по монастырскому двору. Тогда я в слезах сказал себе: «Поистине отец Дометий был святым монахом!»

В 11 часов, когда отцы собрались на утреню, все стали спрашивать друг друга:

— Откуда исходит этот дивный запах?

А когда я сказал им, что произошло с отцом Дометием, все монахи взяли свои Псалтири и встали вокруг гроба, так что уже и места не было для всех желающих читать, и стали молиться со слезами, говоря:

— Преподобный отче Дометие, моли Бога о мне, грешном!

Таким образом, для меня уже и места не стало в притворе. Одни читали вокруг гроба, другие в приделе, а третьи стояли на улице, у стен храма. И все молились доброму воину Христову, да будет он им ходатаем пред Христом. Одни читали псалмы, другие отбивали поясные и земные поклоны. Никто больше не говорил, что отец Дометий беден, ибо все были уверены, что по дару Духа Святого, которого он сподобился, он теперь самый богатый монах в монастыре.

И стояло это благоухание все три дня и три ночи, пока преподобный Дометий лежал в притворе. А на третий день настоятель монастыря, преосвященный архиерей Наркисс (Крецулеску), повелел облачиться для погребения всем священникам и диаконам, а их было более восьмидесяти человек. Во главе их собора служил он сам.

Вспоминаю, что как только принесли гроб на кладбище, преподобный Дометий смиренный снова испустил из своих уст обильное благоухание духовное, так что наполнился им весь воздух вокруг. Тогда преосвященный настоятель, вдохновленный Духом Святым, произнес незабываемую речь о жизни, подвигах и преселении из тела отца Дометия глухого:

— Отцы, вы видите, кого прославляет Бог? — заключил он. — Не богатых, не ученых, не почтенных, а смиренных, бедных, послушных даже до смерти. Тех, кто молится непрестанно Богу, кто терпит всё, кто не ждет воздаяния от людей, а от одного только Христа. Вот чудо, которому мы свидетели все. Вот Божественное благоухание, исходящее от тела отца нашего Дометия! Вы видите, кто входит в рай первым? Вы видите, отцы, отец Дометий послушный, который шестьдесят лет служил монастырскому скоту, теперь со святыми прославляется в раю. Отец Дометий нищий ныне обогатился. Отец Дометий, которого многие ругали, обходили стороной и смеялись над ним, теперь молится пред Христом о нас всех. Это смиренное тело, всю жизнь терпевшее тяжелый запах скотного двора, вот, обретает ныне благоухание Ангелов. Эти смиренные ноги, всю жизнь ходившие путем послушания, остались живы и после смерти, ибо так прославляет Бог послушных монахов…»

 

Архимандрит Иоанникий (Бэлан). Перевел с румынского Родион Шишков

книгу: Arhimandrit Ioanichie Bălan. Chipuri de călugări îmbunătăţiţi. Vol. 2. Editura Mănăstirea Sihăstria, 2009

http://www.pravoslavie.ru/orthodoxchurches/50559.htm

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Contact Us Today!

Like us on Facebook 

Print | Sitemap
© Alla Lowe